Ярвис чуял, что трон ему не
удержать. Однажды явился к нему человек по имени Вирм и заявил, что
Летопись нужно вызволить из плена, ибо все невзгоды оттого, что она
ищет выход. Ярвис сам пытался найти её, когда воевал с братьями, но
безуспешно, и вот он заключил договор с Вирмом.
Вирм разыскал остатки дворца, на
месте которого выросло кладбище, и откопал Летопись из-под
развалин. Люди Ярвиса днём и ночью надзирали за работой. Несколько
священников да юродивых слонялись по округе, требовали не тревожить
покой мёртвых, угрожая божьей карой, если Летопись найдут. Когда
Вирм нашёл пергамент, взять его в руки смог один Ярвис. Тогда
собрались на совет Ярвис, тогдашний доминиарх и Вирм. Доминиарх
потребовал уничтожить пергамент. Он обрызгал его святой водой,
затвердил молитву, однако вода обратилась в кислоту, брызги
полетели в лицо доминиарха и выжгли ему глаза. Вирм с Ярвисом
заспорили, как быть с Летописью, спор продолжался много дней.
Вскоре Ярвис заметил, что ничего не меняется. Разлом на юге
расширялся, Сканналия почти превратилась в остров, невзгоды не
прекращались. Тогда Ярвис по совету Вирма окропил Летопись кровью.
Пергамент засветился, буквы повыскакивали как грибы после дождя.
Вдруг ливень за окном прекратился, туча над замком Ярвиса
рассеялась, появилось солнце. Летопись писала, пока Ярвис не ослаб
от потери крови. Наверное, тогда он пожалел, что все братья мертвы.
Хуже того, в Сканналии не осталось ни единого потомка Свенейва,
помимо сына Ярвиса. Чудится мне, в тот день Ярвису пришлось туго.
Он владел языческой вещью, которую ни уничтожить, ни схоронить. К
тому же Летопись перестала отвечать на вопросы, просто
рассказывала, что считала нужным. Как знать, долгий плен так
повлиял, или её сила выросла, но она прекратила служить королям и
их честолюбию. Как Ярвис, верно, разочаровался: ни сведений не
собрать, ни уничтожить! Его терзал страх пред верой предков.
— Да брось! — прервал Фил Дурошлёп.
Все вздрогнули. — Жадность и страх потерять трон его терзали. Хотел
и рыбку съесть и... кое-куда сесть. А ведь сумел, чёртов мерзавец,
и Летопись прибрать к рукам, и с попами не поссориться. Ну дак,
умный был, сволочь, прапра-уж-не-знаю-сколько-прадед нашего
Дайруса. Не то что его праправнук.
— Что, не жалуешь бывшего
начальника? — презрительно усмехнулся Рик.