—Но закрывать глаза на
преступления тоже нельзя! Он никого не хочет слушать!
—А как он относится к Оскару
Мирну? — Рик удивился перемене темы.
—При чём тут Оскар
Мирн?
—Я ведь упоминал о его новой
книге? — Оскар Мирн долгое время был воспитателем Алексарха и сумел
привить принцу любовь к богословию, истории и философии. Благодаря
Алексарху Айварих выдал Мирну немалые средства на печать его
трактата об устройстве идеального государства. Правда, сам король
был от книги не в восторге. Принц всячески ею восхищался, так что
Рику тоже пришлось её прочитать, но он мало что понял. Слышал Рик
от принца и восторженные отзывы на первые главы новой рукописи
Мирна, которую пока никто не читал. Очевидно, Алексарх имел в виду
её.
—Вы говорили, что она о самом
гнусном государе, — припомнил Рик.
—Да, Оскар от наилучшего
государства перешёл к наихудшему. Его бросает из крайности в
крайность. Так вот в качестве примера он взял как раз Райгарда
Второго, изучив до основания его жизнь и преступления. Я читал и
ужасался. Поговори с Оскаром, быть может, он подскажет тебе, как
вести себя с отцом, если разговор зайдёт о Райгарде. По-моему,
Оскар Райгарда просто ненавидит, он многих участников опрашивал, да
и сам жил в те времена, когда правил Райгард.
—Как вы думаете, Ваше
Высочество, — нерешительно спросил Рик, нервно вертя в руках
трость. — А нельзя ли узнать о тех событиях из Истинной Летописи?
Может ли человек вроде меня или вот вас попросить Ивара Краска
уточнить всё про это дело?
—Ивара? Но к Летописи есть
доступ только у отца. К тому же Оскар говорит, что это вещь
дьявольская, опасная и языческая. Ивар не должен был
соглашаться...
—Не должен был, хоть и не
поэтому...
—Я слышу имя Ивара, Алекс?
Опять жалуешься, что потерял приятеля? — голос Крисфена прервал
Рика. Принц отсутствовал во дворце последний месяц: король отослал
его из столицы после бегства Дайруса. Младший сын Айвариха тяжёлыми
шагами протопал в помещение казармы, поигрывая кинжалом на поясе.
Алексарх стиснул зубы. Крисфен был на два года младше брата, но
гораздо крепче, его отличали те же рыжеватые волосы и голубые
глаза.
—Впервые вижу тебя среди
мужиков, а не богословов, — съехидничал Крисфен, — так и здесь ты
умудряешься поныть. Кстати, у меня для тебя две новости: хорошая и
плохая. Сам решай, где какая.