Сулус - страница 3

Шрифт
Интервал


И говоришь себѣ: «Почему ты не пилъ до дна этой пьяной чаши? Почему не любилъ такъ, какъ могъ бы любить?»

Все кажется неизъяснимо милымъ: каждое движенье, каждое слово, звукъ голоса, бѣлый узоръ шитый гладью тамъ, гдѣ смугло розовѣетъ прекрасная грудь…

А теперь – эта неразумная Сулусъ, съ движеніями звѣрка, эта молодая таежная поросль. Зачаруетъ-ли она меня такъ, чтобы забылъ я прошлое?

Боже мой, какая пылающая рана! Какая мука! И вотъ я оскверненъ ложью, и я знаю, что придутъ дни, и придетъ она – Владычица – въ своей парчевой одеждѣ и повлечетъ за собою на вѣчный судъ, – и тамъ, на тропахъ иныхъ, встрѣчусь я съ той, кому не до конца сказалъ правду.

Какъ посмотрю я тогда въ ея нетлѣнные глаза? Проститъ-ли она меня? Пойметъ ли?

Но пусть! Пусть! Я передъ Богомъ любилъ тебя. Пусть я погибну, но я не могъ сказать тебѣ всего.

Я представляю себѣ тотъ часъ, когда мы разстались съ ней.

Вотъ эти городскія комнаты; въ нихъ она жила; она касалась этихъ мертвыхъ вещей, и онѣ оживали въ ея рукахъ; она смотрѣла на эти гравюры, и онѣ казались необычайными; она читала эти книги, и отъ нихъ вѣяло мудростью и красотой.

Ну что жъ ея нѣтъ теперь со мной, – но, вѣдь, со мной Сулусъ: развѣ Сулусъ не прекрасна? Развѣ она не похожа на дикую и милую лань?

II

На разстояніи пятидесяти шаговъ отъ моей юрты стоитъ изба доктора. Его жена – блѣдная, измученная женщина съ веснушками на лицѣ и съ огромными, прекрасными глазами. Ей кажется, что трудно жить въ тайгѣ; если бы не мужъ и дѣти, она бросила бы эту избу и поѣхала бы куда-нибудь на югъ. Какъ подумаешь только, что пройдетъ мѣсяцъ-другой и наступитъ морозъ въ пятьдесятъ градусовъ, на душѣ становится холодно. А на югѣ будутъ пышно и сладостно цвѣсти розы, и будетъ вѣять запахъ миндальныхъ деревьевъ и морской соли. Боже мой! Поневолѣ пойдешь къ себѣ въ комнату, запрешь двери, и станешь пить вино, любуясь своимъ тѣломъ. Правда, лицо увяло, но тѣло еще прелестно. Милое мое тѣло! Какъ знакома каждая линія! Въ туманѣ вина оно кажется еще прекраснѣе. И какъ страшно подумать, что никто не знаетъ его красоты.

Конец ознакомительного фрагмента.