К заставе обоз дотащился, когда с небес перестало падать противное крошево. Уставшие лошади свернули к коновязи. Лам в очередной раз выглянул за полог, увидел закутанную в длинный плащ фигуру легионера под навесом у строения и вздохнул. Наконец-то!
Приезду снабженцев легионеры обрадовались. Запасы на заставе подходили к концу. И если мясо они могли добыть сами, то с остальным стало туго. Быстро перетаскали в сарай мешки и тюки, пересчитали привезенное, недовольно выговорили Нутрибу, что мало вина. Как-никак праздник, выпить не грех.
Старший заставы Дрекот позвал Нутриба за стол, мол, поесть надо и заодно отметить приход октана Огалтэ. Тот, недолго подумав, согласился. Поесть – неплохо, да и лошади пока отдохнут. Велев возчикам задать корм битюгам, он прошел в дом вслед за Дрекотом.
А Лам отстал. От долгой тряски прихватило живот, и он поспешил к овражку, где было устроено отхожее место – перекрытая настилом яма под навесом. Дрожа от холода и морщась от боли в животе, Лам стянул штаны и сел над ямой.
Живот отпустило не сразу, и Лам успел окончательно задубеть, завидуя Нутрибу и возчикам, что уже сидят за столом, едят горячую кашу и запивают подогретым вином или пивом. С такими потрохами, как у Дарима и Блембы, никакая тряска не страшна.
Отмаявшись, Лам проворно натянул штаны, завязал ремешок и быстро полез наверх. Посиневшие губы дрожали, а зубы уже отбивали дробь.
У края овражка он споткнулся, с трудом удержал равновесие, почти на четвереньках достиг края и… замер.
У заставы суетились чужие воины. В темно-серых накидках, в масках, с изогнутыми мечами в руках, они сновали между строениями и забегали в дом.
Окаменевший от страха Лам увидел, как из дома вытащили молодого легионера со связанными руками. Его отволокли к колодцу. Еще одного легионера выбросили к порогу. Из того-то хлестала кровь, а руки вяло водили по груди.
Следом вышел рослый человек, коротким движением сбил капюшон накидки и что-то властно сказал.
По его команде двое подхватили отнесенного к колодцу легионера. Лам знал его – молодой парень только недавно прибыл в провинцию из учебного лагеря и очень гордился званием легионера. Он был всего на год старше Лама, но смотрел на него свысока.
А теперь его поставили на колени, толкнули в спину. Легионер страшно напрягся, лицо побурело, глаза вылезли из орбит. Он хотел что-то сказать, но толстый кляп во рту мешал, и выходило только сдавленное мычание.