– Йды сюды, – позвал его Колька, – нэ бийся.
Поднялись еще несколько человек, один мог поднять только левую руку: пробитая правая висела окровавленной плетью.
– Ходь до мэнэ! – приказал Колька, – Уси! – и они медленно подошли. Кто хромал, кто просто боялся, многие были ранены.
– Стояты! – остановил Колька первого подошедшего метрах в трех от себя. Остальные поняли и, приблизившись, стали рядом.
– Гэть усю зброю, ножи, амуныцию та набойи кынуты на зэмлю, – продолжал командовать Колька. – Потим я вас усих обшукаю – у кого знайду хоч складаный ниж – розстриляю на мисти к бисовой матэри! Пся крев! (вспомнил он польское ругательство).
Поляки, большей частью поняв ультиматум, послушно скинули перед собой остававшееся на них снаряжение и вывернули карманы. Обыскивать их Колька не стал, а приказал выйти на шоссе в десяти метрах впереди от своего броневика и сесть прямо на дорогу. Руки разрешил опустить. Хромающего последним солдата он задержал.
– Стий, – сказал ему. – Ты поранэный?
Поляк кивнул и показал на пропитавшуюся кровью штанину на бедре.
– Визьмы, що тоби трэба для пэрэвъязкы. И соби, и товарышам, якщо йим тэж потрибно.
– Дьженькуе бардзо, – поблагодарил поляк и, порывшись в груде амуниции, вытащил несколько перевязочных пакетов.
– Йижу та воду тэж визьмы. Скилькы трэба. Дозволяю, – добавил заботливый Колька. Правильно сказал командир: мы ж не фашисты германские.
Поляк вывернул содержимое чужого подобранного ранца на землю и загрузил доверху перевязочными пакетами, фляжками, консервами в жестяных банках и холщевыми мешочками. С трудом забросил набитый ранец за плечи и, слегка обнадеженный, что еще поживет, захромал к своим. У Кольки даже промелькнула мысль помочь раненому нести тяжелую ношу, но он ее от себя отогнал, как легкомысленную и чересчур милосердную. Война, однако. Мы хоть и не фашисты, но пусть паны поляки знают свое место. Не хрен было на нас нападать. Сдались бы, как прочие нормальные поляки уже два дня делают – были бы все живы и здоровы.
Пленные сели на дороге под присмотром пулеметов броневика, а Колька двинулся дальше – проверить не вставших. В смерти большинства сомневаться не приходилось – достаточно было только беглого взгляда. Не требовалось ни сапогом шпынять, ни пулю тратить. Если бы Колька до этого не насмотрелся вблизи на изуродованных смертью товарищей в броневике, он мог бы и не справиться со вновь подкатывающей к горлу тошнотой. Но приходилось держать марку, в том числе и перед панами. Нечего им знать, что это всего лишь его второй бой и вторые увиденные вблизи убитые.