– Что почувствовали?
– Как – что? Запах. От него пахло чем-то таким… Ну ты знаешь, какие у него всегда обалденные туалетные воды. В общем, от него пахло чем-то нездешним, чем-то одновременно свежим и мужественным. В общем, мы с Кристинкой решили, что он откуда-нибудь из администрации города, может, даже области.
– Ну и тут он заходит прямиком в наш кабинет истории, – со смехом передразнил я Любочку, – и тут вы обе, вместе с Кристинкой, в него по уши… и без памяти…
– Не смейся, Саш. Когда ты видишь перед собой мужчину, который выглядит как реклама мужского парфюма или реклама яхт в каком-нибудь журнале, невольно становится интересно, кто же он.
– Да я шучу просто. Если ты думаешь, что он не произвел похожего ошеломляющего впечатления и на мальчиков, то заблуждаешься. Мы тоже все офигели. Витямба шепнул мне, что у этого дядьки ботинки фирмы «Ллойд», минимум за десять штук даже на распродаже. И еще я помню, что он непринужденно скинул свой красивый голубой пиджак и повесил его на стул. И я тогда увидел, что у него на рукавах рубашки не обычные пуговицы, а какие-то штуковины. Синие светящиеся камни с золотистыми ободками. Я только потом выяснил, что это называется запонки. Честно говоря, мне он вначале не то чтобы прям понравился. Но он как-то меня заинтересовал – как какой-то новый, неизвестный мне вид учителей.
– На самом деле, у всех так было вначале. Парни из одиннадцатого вообще посчитали его столичным пижоном. Но потом-то все в девяносто шестом оценили Игоряшу по достоинству и как учителя, и как человека. Но мне вот он сразу понравился. Правда, Саш. Не веришь? Но это так…
– Да я ж говорю. Вы с Кристей просто в него сразу влюбились.
– Какой же ты, Саша, дурак! Он же уже старый. Ему за пятьдесят. И к тому же у него есть жена. Между прочим, красивая. Я видела. И Кристина тоже. Но ты вспомни, как вначале и учителя тоже на Игоряшу посматривали очень даже недоверчиво. Типа вот приехал тут столичный франт. Тут такие долго не продержатся. Это вам не элитная московская школа. Тут особый контингент детей учится. Это детский дом. Машка сама слышала, как учителя это обсуждали между собой. Нет, она вовсе не подслушивала. Просто случайно услыхала. Ее англичанка попросила забрать в учительской таблицы с неправильными глаголами. Машка случайно услыхала, как Химоза говорила Леночке, что Игорь Дмитриевич – человек в детском доме совершенно ненужный, что он занимается популизмом и не имеет ни малейшего понимания, что такое педагогика, тем более педагогика в таких специфических учреждениях, как наше. И еще – что он, Игоряша, наносит огромный вред и всем другим учителям и воспитателям в детском доме тем, что постоянно потакает детям и слишком много развлекается. Дети стали наглыми и слишком много стали о себе понимать.