– Это чьё? Из какого музея? – на последнем слове он сорвался на фальцет. Что б скрыть смущение, топнул ногой. – Ну-ка признаваться!
– Баба Нюша, ты ему покажи другой паспорт! – опять по-юношески живо воскликнула Анфиса Сергеевна
– Ась? Чево? Хруща что ли? – донеслось из-за шторки.
Голос, конечно, был не молодой, но на сто тридцать лет явно не тянул, что Василий Петрович и отметил с удовлетворением.
Хворостинка опять выпросталась наружу, уже с другим паспортом, темно-зелёного цвета с чёрным советским гербом на обложке. Василий Петрович взял его в руки, с нетерпением открыл… и увидел те же имя-фамилию-отчество, но уже над тусклой чёрно-белой фотографией, с которой смотрела на него изрядно похожая на Анфису Сергеевну старушка. В пятой графе значилось, что она иждивенка, а в шестой – невоеннообязанная. Во второй графе – «время и место рождения» – стояла почти что соответствующая первому документу дата: 17 сентября одна тысяча восемьсот… следующая цифра была размыта и поэтому походила на восьмерку или на девятку, зато последняя читалась четко – шесть.
– Тут у вас с датой нестыковочка, – указал пальцем Василий Петрович. – А фотография на вас похожа.
– Вот-вот! – радостно закивала Анфиса Сергеевна, – бабуля всё же, родимая кровь.
Василий Петрович почувствовал, что его губы тоже собираются растянуться в улыбке. Чтобы не допустить конфуза, он строго на себя прикрикнул:
– Ну-ка прекратить!
Сержанты вздрогнули и вытянулись по стойке «смирно», а Василий Петрович рыкнул теперь уж на бабку Анфису:
– Предъявите подлинный документ, российский! С печатью! – последнее он добавил неведомо зачем. Разве бывают паспорта без печати? Едва ли. Даже сержанты недоуменно переглянулись на высоте своего роста. Однако оказалось, что иногда с документами происходят самые неожиданные вещи…
– А зачем вам, начальник, ещё один пачпорт, – спросила разом поскучневшая Анфиса Сергеевна, но уколовшись об острый взгляд милицейского чина, покорно побрела к старому комоду. Она шуршала там несколько минут, и наконец, с явной неохотой подала Василию Петровичу привычную ему до оскомины бордовую книжицу.
– Так-с – протянул тот, раскрывая документ и рассматривая на фотографии опять же похожую на Анфису Сергеевну бабульку, – так-с, – повторил он и осёкся: в графе «дата рождения» было пустое место.