Я углубилась в рассуждения и, кажется, пропустила момент, когда пациентка вернулась в реальность. Такое иногда может происходить, и для терапевта очень важно понять причину появления такой реакции со своей стороны. Возможно, речь идёт о моём собственном травматичном переживании, которое мне не удалось проработать до конца. И если так, к моему сожалению, полноценной сессии сегодня не получится. Но закончить её раньше времени я не могу. Это может сделать только она.
Три минуты молчания. Пациентка не произнесла ни слова. Она смотрела на меня, ожидая, как обычно, очередного «глупого» вопроса. Но я не могла её ни о чём спросить. В наш диалог включилась моя защита.
* * *
– Ты чем-то недовольна. Даже как будто раздосадована, – заметил Олег сразу, как только я вошла в вип-ложе. Портьера задвинулась, свет погас. Мы оказались в темноте. Но уже через несколько секунд зажглись огни рампы, и по всему периметру зала стала растекаться лёгкой волной голубоватая дымка. А потом появилась музыка, заполнившая собой оставшееся пространство, и нам ничего не осталось, как внимать ей.
Отвлечься было сложно. Как только на сцене появились актёры, я снова вспомнила о своей неудачной сессии. Почему сегодня всё сложилось именно так? Мне казалось, я абсолютно готова. Сомнения отринуты, гипотезы выстроены и подтверждаются одна за другой. Пациентка включена в работу, и трансформация неизбежна. Что же произошло за то время, что мы не виделись?
Я смотрела на сцену, но не видела ничего. Мелькали тела без чётко прорисованных лиц. Я слышала голоса, раскаты грома, фонившие в тему повествования, звуки флейты – лирические и трогательные. Это должно было быть безумно красивым. Но я не замечала ничего, кроме своего поражения.
– Кажется, мне пора на супервизию, – произнесла я вслух.
– Что? – Олег, похоже, не расслышал.
Я посмотрела на него отрешённо, словно и его в этот момент не существовало. Знаю, он не заслуживает такого равнодушия с моей стороны. Но чувство досады внутри меня сильнее. Я так и не научилась принимать поражения.
По окончании спектакля он предложил заехать на набережную, зная, как я особенно люблю это место. Дорогой мы больше молчали. Когда подъехали, Олег обратился ко мне:
– Оля, послушай меня. Я вижу, с тобой что-то происходит. Ты сегодня сама не своя. Может, я могу тебе чем-то помочь?