– Нормально, – сказал я, понимая, что рука действительно перестала болеть.
Граффити – девушка с голубыми волосами, облупившийся череп, выцветшие зигзаги, лицо Сальвадора Дали – въелись мне в память за несколько часов, проведенных возле склада. Мы задержались на его ступенях до глубокого вечера. Я окоченел, но мне так нравилось сидеть у склада и разговаривать о всем подряд, что уходить совсем не хотелось.
– Ага. Вот так правильно, – сказал Ойген, когда я докурил первую в своей жизни сигарету. – Не забывай только вдыхать, когда затягиваешься.
Я кивнул, потушил сигарету о стену и швырнул бычок себе под ноги. У меня немного плыло перед глазами. Кончики пальцев приятно онемели, и я несколько раз потер ладонями о джинсы.
Ойген косо улыбнулся и широко зевнул.
– Ты когда-нибудь стрелял? – бодро спросил он.
Я вопросительно изогнул брови.
– Понятно, – фыркнул он. – Научить?
– Э-э… – я растерялся. – Сейчас?
– Чтобы мы тут убили кого-нибудь на пьяную голову? – он покрутил у виска пальцем. – Потом.
Я несколько раз моргнул.
– У тебя оружие есть?
– Ну да, – он передернул плечами, словно не видел в этом ничего странного. – Не совсем у меня, правда. Оно отцовское.
– Зачем твоему отцу оружие, если он занимается машинами?
Ойген закатил глаза и мучительно простонал.
– Некоторые люди любят охоту. Соображаешь?
– И ты умеешь стрелять?
– Ага, – ответил он с гордостью.
– Тогда… Было бы здорово, если бы ты меня научил.
– Ага, – снова отозвался Ойген, потом шмыгнул носом и поежился. – Ладно, нам пора идти.
Мы начали собираться, и Оскар заметно оживился. Он запрыгал вокруг нас и завертел хвостом. Ойген вдруг наклонился к нему и крепко поцеловал в лоб.
– Будь хорошим парнем, Оззи, – сказал он, пригрозив ему пальцем.
Я вздрогнул. Оззи. Мама звала Оскара только так.
Домой мы возвращались около получаса. Если бы не Оскар, который изо всех сил тянул меня вперед, наша прогулка затянулась бы еще минут на двадцать. Мы с Ойгеном обменялись телефонами, и он скрылся в полуночном свечении фонарей. Оказавшись около дома, я первым делом задрал голову вверх, нашел окна нашей квартиры и выдохнул с облегчением – света не было, а это означало, что отец еще не вернулся. Я поднялся на второй этаж, открыл дверь, ввалился в квартиру и зацепился взглядом за свое отражение в зеркале. Я был растрепан ветром, взвинчен и пьян. Очень хотелось спать. Я быстро накормил Оскара, ополоснул лицо холодной водой и на заплетающихся ногах добрел до кровати, чтобы проспать в ней крепко-крепко до самого утра. Той ночью ни одного кошмара мне не приснилось.