Открылась дверь в осиротевшую квартиру. В сумеречной прихожей Ира уловила движение, и застыла от ужаса. Волосы у корней, как ей показалось, чуть приподнялись. Вот, приехали, галлюцинации уже начались. Хотя ей и до этого уже (не считая похорон) чудились неясные тени в тёмном полумраке подъезда, искажённый свет уличных фонарей рисовал странные образы, а в зеркалах она периферическим зрением иногда замечала смутное быстрое движение. Но то – домыслы, а сейчас прямо в лоб. Девушка обессиленно начала скатываться вниз по стене. Егор только хмуро на неё глянул. Он вообще мало эмоций проявлял в те дни, не только к ней, ко всему.
– Это Фифа, – сказал он. – Не бойся.
Как оказалось, за пару месяцев до гибели Анна Викторовна завела Фифу. Рыжую кошку со вздорным нравом, хозяйке под стать. Фифа была уже не котёнком, молодой кошечкой с высокими запросами, странными для подобранного на улице животного. Первое время после трагедии её подкармливала соседка, чтоб животинка не сдохла.
– Заберём её с собой? – спросил Егор. У него даже, кажется голос чуть потеплел, уже без интонаций робота это он сказал.
– С собой? – растерялась Ира. – Но у нас квартирная хозяйка против будет.
– Точно, – кивнул Егор, и снова посмурнел. – Буду здесь её пока навещать. Пока не переедем.
– Переедем? – Ира ушам своим не верила. Переехать? Сюда? Она сейчас в прихожей-то еле заставила себя разуться-раздеться, да в комнаты пройти. А жить тут? Среди обстановки, напоминающей о нетерпимой, ненавидящей её женщине, которая её, кажется, со свету сжить была готова? Да она в привидения уже готова поверить была, находясь в квартире чуть больше десяти минут. Если не во всех привидений в принципе, то в одно, конкретное, уж точно.
Как бы в подкрепление этой мысли перед ней вдруг возник образ Анны Викторовны. В её любимом кресле у телевизора, с пультом в руках.
– Ну, что, победила, невестушка? – будто бы сказала та презрительно-насмешливо.
Ирина подскочила на месте, потрясла головой, чтобы разогнать морок.
– Егор, не смогу я тут жить, – тихо, но твёрдо сказала она.
– Ясно, потом поговорим, – без интонации ответил супруг. Он стал другим человеком, прежний Егор словно испарился из этой суровой и нелюдимой оболочки. Или очень-очень глубоко спрятался, забился так, что не достать. Как бы то ни было, но из голубых глаз теперь выглядывал кто-то чужой.