Кто-то не рассчитав траектории, падал в воду или на вёсла, ломая их весом, но многие всё же оказывались на судне. Пользуясь тем, что дикари были изрядно оглушены падением, Грант с приданными ему воинами старались вышвырнуть их вон. Оказавшиеся на Драконе каннибалы из тех, кого не убили люди Гранта, нападали на гребцов и те, бросив своё занятие, вынужденно брались за оружие. И без того неспешное движение замедлилось ещё больше, лодки нагоняли и не видя другого выхода Рейнгольд приказал бросить якорь. Три других Дракона приблизились к «Серебряному змею» и тоже остановившись, принялись обстреливать дикарей стрелами и каменными ядрами из лёгких катапульт, целясь по плывущим лодкам. Людоеды бились отчаянно, было видно, что это умелые храбрые воины, но вода всегда являлась стихией островитян, и здесь им не было равных.
Убрав вёсла, они занялись отражением атаки, срубая верёвки по которым лезли дикари, зацепившись за борт крючьями и, выбивая тех, что уже оказались на «Серебряном Змее». Людоеды не ожидали жестокого отпора воинов, не уступающих им в ярости, в основном нападая на купеческие караваны, с небольшим количеством солдат. Река густо окрасилась кровью, крики, стоны, звон метала, отражались от воды привычным, уху островитян звуком и голова деревянного чудища на киле угрожающе скалила зубы, сверкая ожившими глазами.
Почти все лодки были разбиты, оставшиеся гребли к берегу, подбирая своих раненных и убитых, из тех, что не ушли на дно. Едва Драконы покинули опасное место, огромное колесо на острове, которое крутили за длинные ручки, сразу десяток людоедов пришло в движение и из воды, натягиваемая толстой цепью, перегораживая поперёк узкий участок, поднялась порядком заржавевшая металлическая решётка.
Дракону тоже досталось; десяток храбрецов нашли здесь свою смерть, и теперь Фригия, дочь Каргарона на крылатом коне собирала их души, вознося из мира страданий и скорби в мир вечного торжества. Часть вёсел оказались сломаны и это замедляло без того медленное движение. Каннибалы бежали вдоль берега, крича и воя, потрясая копьями над головой. Лица их были измазаны чёрною краской, что придавало им свирепый жуткий вид. На них не было замедлявших движение железных доспех, лишь немногие одели кожаные панцири с поблёскивающими железными пластинами.