Для дождливых дней Гертруда и Морис изобрели игру в прятки под названием «Служанки» – игру, которую она запомнит и которая приобретет для нее совершенно иное значение в пустыне через много лет. Начиналась она в подвале, где дети могли стоять во весь рост, а взрослым приходилось пригибать головы. Играющий должен был тихо пробежать по множеству коридоров, наверх по узким извилистым лестницам, которые вели в комнату служанок, и так, чтобы слуги его не увидели. Если тебя заметят – следовало завопить и возвращаться обратно, начинать все сначала. Или можно было начать из-за водопроводного бака на чердаке, куда добраться по короткой привинченной к стене лестнице, бежать вниз в прачечную и комнату экономки в тихом полуподвале. Комната, обставленная выкрашенными в кремовый цвет буфетами, была оклеена обоями Уильяма Морриса, где поющие птицы сидели на шпалерах в листьях и плодах на фоне темно-синего неба. Следы этих обоев заметны еще и сегодня.
Гертруде повезло, что у Флоренс была такая добрая душа. Режим более суровый мог бы подорвать доверие падчерицы, а еще вероятнее – сделать из нее бунтовщицу, которой она так и не стала. Младшая дочь Флоренс Молли, впоследствии леди Тревельян, писала о матери: «Не могу припомнить, чтобы она с кем-нибудь из нас говорила сурово или кричала за неправильные поступки. Она была мягкой, понимающей, полной нежности ко всем детям, не себялюбивой и с таким даром сочувствия, какого я ни у кого больше и близко не встречала. В ее присутствии мы ощущали себя надежно и уверенно».
Еще с Флоренс было очень интересно. Дети превратили садовый сарай в дом для игр и назвали его «Вигвам». У них была резиновая печать с этим названием, и они рассылали официальные приглашения к чаю или к обеду родителям, садовнику и гувернантке. Флоренс, явившись в ответ на такое приглашение в лучшем своем вечернем платье и с бриллиантами в волосах, обнаружила, что дети собираются везти ее в сарай на тачке. По дороге к «Вигваму» они тачку перевернули, но Флоренс, поцарапанная и испачканная, героически выдержала всю дневную программу, не только проявив хороший характер, но и показав отличный пример социального самообладания.
Другое приглашение звало «мистера и миссис Хью Белл на чай в пятницу 13 августа 1892 года в 5 часов вечера» и заканчивалось просьбой RSVP