Некоторые из девяти отдельных произведений «Послания из прошлого» уже стали очень востребованными и зачитанными в интернете, публиковались в «Независимой газете», другие – известны широкой аудитории меньше. Все они разные. Но только вот так – вместе – они и составляют цельность и завершенность этой увлекательной, но мудрой книги.
Есть в ней и жесткая гротесковая фантастическая драма, фактически новая антиутопия XXI века. В ней Саша Кругосветов очень наблюдателен и жесток, развивая свои впечатления порой до предчувствия новой, пугающей катастрофы. Чего стоит хотя бы нападение комара-мутанта на одного из обычных прохожих?! Выписан этот фрагмент очень точно и грубо, почти садистски и медицински беспристрастно: «Комар… любопытно покручивая головой, как воробей перед тем как клюнуть семечко, стал почесывать лапками свое гигантское, толщиной с карандаш, острое жало. Потом, деловито усевшись, тщательно нацелился на середину блестящей круглой лысины, напоминая при этом бурильную установку… Брызнула кровь, и жуткий вой пенсионера наполнил садик. Зрители с любопытством наблюдали…»
Звучит пугающе, но именно так – чтобы читателям захотелось как раз испугаться и задуматься о том, что мы делаем с нашей природой и чем это в итоге может обернуться для нас самих. А затем в антиутопии появятся пауки с сетями, развешенными в метро, и неожиданно красные волки. И захочется читать, перелистывать страницы: что же будет дальше?!
Возможно, интрига закручена здесь намеренно пугающе и гнетуще, с усилением страхов и страстей – чтобы, прочитав, мы не только порадовались умелому развитию триллера, но и, ужаснувшись своей жизни, задумались… Не избегает при этом автор и мрачноватых обобщений: «Измученная земля, оставленная неблагодарным племенем людей, заросла дикими лесами; на перекрестках редких дорог теперь шатаются стада пьяных зверей, пьяных от сознания своей причастности к разумной жизни. В сохранившиеся крупные города приходят провинциальные газеты из звериных поселков „Волчий сын“, „Медвежий угол“, „Зубр“…»
Жестокость описания тонко дополняется оттеняющей трагизм иронией, едкостью созерцания и кажущейся, только на первый взгляд, нереальностью происходящего, что тоже – признак писательского мастерства, наследующего, в том числе, отчасти и прозе Салтыкова-Щедрина и Гоголя. При этом повествование обрывается довольно неожиданно, на щемящей ноте сдержанного оптимизма и с неожиданной в общем контексте подписью «Любящий вас Землянин»…