Когда Амали училась в университете, она томилась от скуки. У всех её подружек были постоянные любовники – у неё же не было продолжительных отношений. Она не считала себя дурнушкой, пара недостатков, конечно, как и у всех. На её лице доминировали большие выразительные глаза, нередко украшенные накладными ресницами, при том, с определённой долей вкуса. Она умела хорошо одеться, и сама себе делала подарки в память о своём папочке, который оставил ей некоторое наследство и жильё. Она эволюционировала как гусеница в бабочку с первого курса до финала обучения. От подруг она научилась скрывать недостатки и демонстрировать достоинства, у неё прорезались крепкие зубки и острые коготки для самозащиты. Она привыкла к одиночеству, сберегала себя, и верила, что найдёт того самого, который будет ей заступником.
Находясь в летаргии ожидания, в коконе созревания красоты, она тянула свои дни, скрепляя их тягучесть полусном бытия, со скучающим видом разглядывала профессоров за кафедрами, автоматически писала конспекты, читала нужные учебники, заучивала пройденное, на среднем уровне выдавала это на экзаменах, затем забывала. В ней не видели особых перспектив. Про таких говорят «звёзд с неба не хватает». В свободное время она гуляла с подругами, проводя время так, как вся молодёжь в серой своей массе. Девушки ездили по ночным клубам и стреляли глазками в прилично одетых мужчин с портмоне. Иногда Амали приглашала однокурсников к себе домой – она пользовалась преимуществом собственного жилья. Это составляло ей некоторую дополнительную респектабельность. Иногда у неё появлялись кавалеры, но в их ухаживаниях чувствовался формализм и халявное желание хорошо провести время в тёплой квартире, отдохнуть от общественных душевых и шума общежитий. Между собой они говорили, что секс с Амали был абсолютно безынтересен и лишён какой-либо чувственности. В коконе самоохранительного созревания она находилась и в отношении половом, совершенно не желая тратить свою женскую энергию на человека, который не имеет для неё серьёзных перспектив. Раз лишившись девственности, глупо было хранить тень целомудрия, да и с природой спорить было бесполезно. Ей хотелось естественных наслаждений телом, разум же включал режим сбережения женской тайны; она считала, что в резервуарах её тёмной энергии мечутся дикие страсти. Пока не стоит быть расточительной. Складывалось такое впечатление, что Амали её партнёры не вдохновляют и им следует быть изобретательнее.