Вячеслав пришёл в ужас. Он сразу вспомнил события недавних лет, когда в самый разгар преступности расстреливали целые семьи, совершались покушения, процветал разбой.
– Господа! Господа! Э-э-э-э, какие-то методы у вас прямо… Так уж и быть, я заплачу вам за два дня, но без этих вот компенсаций и суточных! – попытался возразить Чистяков, продолжая лежать на диване.
Тут в разговор вступил громила. Он подошёл к дивану, посмотрел на Славу сверху вниз, потом слегка растягивая слова, спросил:
– Слышь ты, ботаник, а может быть, тебе губки закатать?
Глаза блондина были голубые и холодные. Глядя в них, Слава почувствовал себя ничтожным червяком, которого вот-вот раздавит каменная глыба. Слава ответил:
– Н-не надо.
– А раскатать?
Вячеслав предпочел промолчать, чтобы не попасть в какую-нибудь словесную ловушку. Было ясно, что с этими ребятами шутки плохи.
– Где твой паспорт, Казанова? – прошелестела глыба приглушенным голосом.
Слава понял, что бандиты решили забрать его паспорт и продержать у себя до тех пор, пока не получат деньги. Он думал, какую бы юридическую хитрость стоит придумать, чтобы избежать такой участи. Вдруг его посетила, как ему показалось, спасительная мысль.
– А возьмите мою трудовую книжку! – предложил Слава, хватая с дивана книжку и суя её каменной глыбе.
– О, ты ещё и безработный, – рассмеялся блондин-великан. – Не-е-е, паря, тебе нужно на работу устроиться. Причем, на хорошую. Например, ты можешь рынки крышевать!
Чистяков подчинился силе, вторгшейся в его жилище, покорно открыл свой потертый чемодан, который стоял рядом с диваном и молча протянул паспорт громиле. А кореец бросил на диван мятую бумажку, которую достал в начале встречи и сказал, поднимая вверх два пальца:
– Два дня тебе, фуцан!
После чего криминальные элементы ушли не прощаясь.
Слава дрожащей рукой взял в руки мятый лист бумаги. Это была копия его паспорта вместе с пропиской.
– Ё-моё, – пробормотал Слава, вставая с дивана.
3
Слава посмотрел на то, что раньше было дверью кухни. С болью в душе взглянул на остатки пивной закуски. Потом перевёл взгляд на телевизор. На экране по футбольному полю проносились фигуры игроков. В иных обстоятельствах Слава страстно болел бы за кого-нибудь. Но сейчас силуэты спортсменов передвигались по полю словно тени, не вызывая у него никаких эмоций.