– О прекрасная нимфа! Как вышло, что я до сих пор не знаю вашего имени? Это нужно срочно исправить. Вы в гости или…
– В гости.
– Позвольте представиться, Марк Одинцов. Скромный служитель Минервы. Ищу вдохновения в этих райских кущах.
– Олимпиада, – я решила не называть свою фамилию. Она вряд ли что ему скажет.
– Воспевающая небо! Какое незаурядное имя! – Марк протянул мне руку, но вместо того, чтобы обменяться дружеским рукопожатием, галантно приложился к моей ручке. Я смутилась и поспешно ее выдернула.
– Олимпиада – это же… Липа, позволите мне вас так называть?
– Можно и Липой.
– Липа, вы не боитесь зачахнуть в это глуши? Осмелюсь предположить, вам здесь будет скучно.
Бабник, – подумала я. Он интересуется мной, потому что в парке больше нет особ женского пола. Почтенные матроны в возрасте, практикующие скандинавскую ходьбу на дальних аллеях парка, наверняка, не в его вкусе.
– Мне нравится загородная жизнь, – ответила я и тут же сменила щекотливую тему. Как и все художники, Марк Одинцов должен быть тщеславным.
– А что вы рисуете, то есть пишете? – надеюсь, моя оговорка не очень травмировала творческую натуру. – Можно взглянуть?
Он обернулся к мольберту и перевел взгляд на кончики своих длинных пальцев, которые были измазаны засохшей краской.
– Прошу! Вы, Липочка, будете первым зрителем.
С тщеславием я не ошиблась. Мы подошли ближе к мольберту, и я остановилась, пораженная. Я ожидала увидеть эту рощу, возможно, фонтан и лавочки, может быть, закат. Или рассвет. Но никак не это.
– Ну как? – Марк расплылся в широкой довольной улыбке, он удовлетворен произведенным эффектом. – Липа, что вы видите?
Я остолбенела: с полотна на меня смотрела незнакомка из колодца. Этого просто не могло быть, в колодце я сидела одна, все остальное навязчивое состояние-полудрема. Девушка на картине была красива какой-то нездешней красотой. Высокий лоб, русые длинные волосы, небрежно спадающие локонами, ямочки на щечках. Выразительные огромные глаза с затаенной грустью. Но это, несомненно, девушка из колодца. Наверное, Марк – хороший художник. Образ получился ярким и живым.
– Липа, кого вы видите на картине? – от нетерпения Марк притоптывал рядом.
– Как кого? Девушку, разумеется…
– А вот так? – художник отвел меня немного в сторону.
– Это… это невозможно! – я могла поклясться, что мой недавний знакомый ловким движением фокусника подменил картины, но он к ним не прикасался. Теперь на полотне была старуха. Морщинистая женщина с потухшим взором, свалявшимися паклями волос и огромным крючковатым носом. Я вернулась на прежнее место. Снова привлекательная нежная девушка. Оптический обман. Марк не просто хороший, он гениальный художник!