Я аж зарычала от беспомощности. Искрясь от злобы, шла домой пешком, ведь мои деньги на трамвай укатили в закат. Точнее, в рассвет. Но это сути дела не меняло.
Пока шла, прокручивала ситуацию вперед, назад и по диагонали, представляла, как этот засранец хватает сумку, а я такая сильная, словно из индийского боевика, дергаю эту сумку, и он падает с мопеда, бороздя своим носом асфальт.
Короче, как ты уже понял, милосердием я не отличаюсь и всепрощение – не мой конек.
Но потом я вспомнила, что мне досталось довольно хлипкое тельце. И даже разозлилась на ту дамочку, что была тут до меня. Могла бы и спортом заниматься. Но, видно, не было перед глазами достойного примера, который можно отзеркалить.
Придя домой, я ещё долго не могла успокоиться. И продолжала думать о том, что бы я сделала, попадись он мне на глаза. Хотя стоп. Даже если б он мне попался, я б его не узнала: видела только его затылок, и то «обутый» в пошарпанный шлем.
Ах да, мне теперь еще за квартиру платить нечем. Ну прекрасно.
Ладно, надо бы выспаться, сейчас все равно своим уставшим и перевозбужденным мозгом ничего толкового не решу.
Спать, спать, спать…
Я начала увязать в бархатном и одновременно липком одеяле сна. А потом проснулась. «О боже, спи уже» – сказала я себе и поняла, что сплю. И проснулась я во сне. Я находилась в зале, у которого вместо стен была сгущающаяся уютная тьма, а вместо пола – прозрачный кафель. Хм, совсем как в ванной в моей съемной квартире.
Этот кафель помог мне вспомнить, кто я. А еще у меня сегодня украли сумку. И я прямо сейчас ненавижу того, кто это сделал. И очень хочу его увидеть и сказать ему, какой он засранец. Появилось странное ощущение того, что это возможно, надо только сказать о своем желании. Я глубоко вдохнула воздух вседозволенности. И крикнула: «Эй, ублюдок, я к тебе обращаюсь, верни мою сумку!»
В этот момент пространство под ногами почтительно расползлось в стороны. И что-то потянуло меня вниз и нежно начало засасывать. Впрочем, длились эти незабываемые ощущения не дольше секунды. Я обнаружила себя стоящей на обочине дороги. Гладкой, идеальной, такой, на которой не грех было разогнаться 250 километров в час, а то и все 300.
С той и с другой стороны от дороги были потрескавшаяся земля и много-много кактусов. Тех самых, которые состоят из небольших колючих лепешек. Во сне было предзакатное время. Красивое, романтичное, таинственное. И солнечный красно-розовый свет отражался в блестящих шарах, похожих на сгустки энергии, они висели в пяти метрах над дорогой. Вероятно, здесь это было аналогом нашего придорожного освещения.