Служанка подняла на меня бледно-серые глаза, в которых растерянность уступила место страху. Разумеется, теперь она скорее поверит в собственную ошибку, чем тому, что госпожа ей лжет. Она положила полотенца на этажерку у двери, глубоко поклонилась и пролепетала:
– Простите, госпожа. Надеюсь на ваше снисхождение.
Еще раз поклонившись, служанка быстро вышла, и с лестницы донеслись ее торопливые шаги.
Я глубоко выдохнула. Теперь бедная женщина будет переживать и винить во всем себя – и всё из-за моей невнимательности. Взявшись за ручку двери, я заметила, что меня трясет. Надеюсь, дядя уже закончил. Пора уходить из этого дома.
Покинув уборную, я собиралась вернуться в библиотеку, когда дверь справа, напротив лестницы, со щелчком приоткрылась.
Я напряглась, ожидая, что оттуда кто-то выйдет. Но никто так и не появился. Подойдя ближе, я почувствовала сквозняк. Видимо, в комнате было открыто окно, поэтому дверь и распахнулась.
Я хотела пройти мимо, но сквозь дверную щель заметила вдруг на стене карту – огромную, во всю стену – и застыла. Карты никогда не давали мне покоя. Я могла часами разглядывать их в дядиной библиотеке, рассматривать в учебниках, изучать в Музее. Но раньше мне не встречалось ничего подобного.
Движимая чистым любопытством, совершенно позабыв о приличиях и всем прочем, я шагнула в комнату. Одно из окон действительно было открыто, но мои глаза видели только карту. Она была невероятно детально прорисована. Даже в Музее Зеннона не нашлось такой.
Я замерла, завороженная тем, как художник изобразил Серру. Я словно парила, как птица, над ее голубыми реками и озерами, зелеными лесами и холмами, беловатыми Серебристыми горами, темно-зелеными низинами, цветными узорами городов, темно-синими морями Сестер, серо-зеленым поясом островов и за ним – черными волнами Штормовых морей.
– Что ты здесь делаешь?
Я вскрикнула и прижала руку к груди. В дверном проеме, нахмурившись, стоял Кинн.
Мое сердце колотилось как бешеное, и я едва вымолвила:
– Дверь открылась от сквозняка… Я увидела карту, не смогла удержаться. Никогда такой не видела…
Кинн не сводил с меня настороженного взгляда:
– Это моя карта. И моя комната.
– Твоя… – Я оглянулась, увидела на двери гардероба школьную форму Кинна, стол, заваленный учебниками, кровать в нише – и отчаянно покраснела. От стыда мне захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы на первый этаж, но Кинн преградил выход и, кажется, не собирался приходить на помощь в этом мучительном положении.