И сделала шаг вперед.
Он попытался что-то сказать, но в коридоре послышались голоса. Во взгляде Кинна мелькнуло отчаяние.
В книжницкую зашла Мать-Служительница в сопровождении сестры Аннеки. Последним зашел Утешитель Йенар. При виде френча, накинутого на чашу, Мать-Служительница зашептала молитву, а Утешитель быстро подошел к чаше и осторожно поднял френч Кинна.
К счастью, плотная ткань перекрыла доступ к воздуху, и огонь погас. От книги остались полусгоревшие листы и по черневшая кожаная обложка. Положив френч на стол, Утешитель внимательно осмотрел чашу и книгу. Сердце у меня бешено застучало. Можно ли списать произошедшее на случайность?
Утешитель проговорил, словно отвечая на мой вопрос:
– Это не похоже на случайность. Кто-то хотел сжечь книгу Закона.
В книжницкой с остатками едкого дыма повисла тишина. Я изобразила немой ужас, распахнув глаза и приоткрыв рот. Утешитель задержал взгляд на Кинне, потом на мне.
– Не может быть, – охнула Мать-Служительница.
– Боюсь, что в этом почти нет сомнений.
Голос Утешителя был холоден и спокоен, но в этом спокойствии угадывалось какое-то трудно сдерживаемое чувство, и я вздрогнула. По его просьбе сестра Аннека ушла за Карателями. Затем Утешитель обратился к Матери-Служительнице:
– Нам надо выслушать свидетельские показания. Можем ли мы воспользоваться вашим кабинетом?
Она медленно кивнула и повела нас за собой. Когда мы проходили мимо лестницы, до нас донесся неровный гул голосов – людей как будто стало больше, и они встревоженно переговаривались.
Как только Мать-Служительница открыла дверь в приемную, Утешитель неожиданно обратился к ней:
– Матушка, возможно, ваше присутствие нужнее там, наверху. Вы не могли бы всех успокоить и еще раз совместно помолиться?
Было видно, что ей не хотелось нас оставлять, но она кротко кивнула и, бросив на нас с Кинном обеспокоенный взгляд, ушла.
Приемная встретила нас легким запахом благовоний и солнечным светом, льющимся из круглых окон. Там располагались шкафы с книгами и бумагами, два стола для Служительниц и небольшой диванчик для посетителей.
За очередной закрытой дверью скрывался личный кабинет Матери-Служительницы. Утешитель по-хозяйски отворил эту дверь и, пройдя внутрь, решительно задвинул плотные шторы на окнах. В сгустившемся полумраке неярко загорелись светильники с люминариями.