Александру, который позже раздумывал над всем произошедшим, казалось странным то, что известный своей безалаберностью ГОБ сумел с необычайной для него скоростью подготовиться к подобной операции только для того, чтобы отыскать тело одного-единственного юноши, хотя известно доподлинно, что ежедневно в реке этой тонут не менее трёх человек – кто от отчаяния топится, а кого-то топят другие. Исчезновение же тела студента, надо сказать, Александра не удивило совсем, потому как при определённых условиях труп могло отнести и на большие расстояния от города; конечно же, нельзя забывать и про некомпетентность стражей правосудия.
Теперь о самом Александре: черноволосый парень сидел в этот пасмурный выходной, неделю спустя, в клинике Освальда Вайтмуна, возле палаты Хелены, дожидаясь разрешения на визит. Рядом расположился пакет с фруктами и лимонадом. Сидел студент на белоснежной скамеечке, возле самой двери, находясь в широком, хорошо освещённом коридоре с голыми серыми стенами. Людей было не протолкнуться. Везде суета, стоны и охи, у дверей немыслимые очереди, и в каждом закоулке, в каждой щели стоял один и тот же отвратительный запах – смесь кровяной вони и вечного лекарственного аромата.
Трудно сидеть на месте более часа, когда не слышишь собственные мысли, когда каждый второй проносится мимо, чуть не снося тебя со скамьи, когда каждые пять минут к тебе подходит омерзительного вида громадная женщина и требует сначала убрать пакет, а затем встать, чтобы освободить место ей, даме. Последние пятнадцать минут из палаты то и дело выходила медсестра и убеждала гостя, что сегодня туда нельзя никому кроме лечащего врача. Выдержке Александра можно было только позавидовать.
Но вот в конце коридора показались четыре фигуры, все в белоснежных халатах поверх простой одежды. Шли они чинно, но торопливо.
Впереди всех, широко размахивая руками, шагал немолодой пухленький блондин с порядком поседевшими, вылезающими волосами. Это – Освальд Вайтмун. Будучи основателем и действующим главой этой больницы, известной во всей стране качеством медицинских услуг, он был, по мнению племянницы, добрейшим на свете человеком. Впрочем, телефонный разговор недельной давности, когда девушка умоляла его вылечить мать Томаса за бесценок, тяжёлой и неотвратимой дланью рассёк их тёплые отношения.