Мессинг: Как Петр? Вы думаете, он мог бы дать показания и спасти своего учителя? Но разве это имело смысл? Он бы просто обрек себя на гибель, ничего бы не изменилось.
Сталин: Какой еще Петр? По твоему, если ты знаешь, что это бессмысленно и твоего друга не спасти, значит можно от него отречься? Так? Ты еще его последователей вспомни. Церковь должна дружить с государством, а не пытаться кого-то спасать. Вот Вы все говорите, Пилат. Хорошо. Пусть я Пилат, пусть я верховный прокуратор. Но вот я звоню и спрашиваю, есть желание спасти твоего друга? Ведь он же мастер? Ведь он мастер? И что? У тебя две секунды, чтобы решить свою и чужую судьбу. Ты понимаешь? Две-три секунды. И уже ничего не изменить. Ты будешь жить с этим до конца своей жизни.
Мессинг: Что он ответил?
Сталин: Вместо того чтобы ответить, он предложил мне встретиться, чтобы поговорить О ЖИЗНИ И СМЕРТИ. Я бросил трубку и хохотал с Берией почти полчаса. О ЖИЗНИ и СМЕРТИ… Каков, а? Нет ничего хуже трусости.
Мессинг: Вы правы, товарищ Сталин. Это действительно очень смешно. Это даже более смешно, чем Вы думаете.
Сталин: Ты действительно считаешь, что он смог бы мне что-то сообщить?
Мессинг: Видите ли, именно это он и хотел Вам сообщить. Я открою Вам страшную тайну. Товарищ Пастернак был знаком с одним писателем. Его фамилия Булгаков. Он был великим пророком и написал один роман, в котором изложил судьбу России, а заодно и Вашу судьбу тоже. Вы же интересуетесь будущим. Там же детально описана Ваша смерть, от легкого укольчика прямо в сердце.
Сталин: Врачи? И все же, значит это они?
Мессинг: Именно они. Они и поставят точку в Вашем романе.
Сталин: Всех к расстрелу… И Булгакова в том числе.
Мессинг: К сожалению это очень сложно сделать. Он давно как умер. А этот Булгаков не обращался, не хотел с Вами встретиться?
Сталин: Обращался. Конечно, обращался. Совершенно больной человек, хотя написал пару интересных вещей. Думаете, он тоже хотел мне что-то сообщить?
Мессинг: Он хотел Вам сообщить, что Вы умрете страшной смертью на день освобождения еврейского народа, Пурим, в точности так, как это описано в конце романа «Морской волк», которую я Вам только что изложил. А Ваш единственный ученик, бывший налоговик Левий Матвей, будет бегать вокруг оцепления, ждать светового сигнала начальника охраны и писать в своем дневнике словами доктора Живаго «Смерти нет. Столько времени прошло, а смерти нет». Потом Левий утащит Вас в уже занятую пещеру. Кстати, в этом романе очень живописно описана одна кровавая лужа…