Из Парижа никак не уехать, потому что на самом деле «па» означает «там, где я», а «риж» – «есть». Таким образом по лингвистическим причинам нельзя быть не в Париже. Но он довольно большой и с выходом к океану. Впрочем, с любой его точки видна Эйфелева башня, и рукой подать до библиотеки святой Женевьевы.
Некоторые едут в поездах всю свою смерть, и я сначала огорчилась, что мне на поезда только смотреть. Но как увидела его на Северном вокзале, неожиданно обрадовалась, что не нужно будет садиться в эту тарахтелку.
Париж – это город, который легко любить. Его любят и те, кто в нем никогда не был, и те, кто прожил там всю жизнь. Ангелы смеются, когда кто-то всеми силами хочет туда переехать, потому что это то же самое, что хотеть поскорее умереть. Париж попал на землю по чистой случайности, по безумной тоске человека по потустороннему. Врата в неведомое – базилика Святого Сердца и аббатство святого Германа в лугах – хорошо видны мне и будто открыты, но зайти в них не получится, потому что совсем не тянет. Церковь ведет к небесам, а я уже тут.
Здесь не работают зеркала и другие отражающие поверхности, и я не знаю, как я выгляжу. Зато здесь я вспоминаю, что знаю все языки. Вернее, все слова одного языка, который на земле рассыпался на сотни едва похожих, как будто самодостаточных, но на самом деле страшно неполных. В языке этом не счесть синонимов, антонимов и грамматических вольных правил, и еще тут вспоминаются слова, которых на земле совсем нет. Они об очень важном, но сейчас речь не о них.
Мне нравится тут спать. Спать можно долго и где придется. На крыше обсерватории, на траве в парке, в кресле кофейни, на чердаке старого дома. Кроватей тут почти нет, потому что они ужасно всем надоели за время земного пребывания. Зато сено со временем тут становится только мягче и пушистее, потому сеновал – любимое место неженок. Сон – единственная потребность, которая тут остается, ведь он, на самом деле, гораздо больше, чем физиология. Сон – это возможность чередовать бытие и небытие. Он крайне важен нашим бессмертным душам для гарантии бессмертия.
Я все время пью тут кофе, и он не надоедает. Впрочем, многие пьют чай, кто-то ест конфеты, а один господин все время откуда-то достает луковые кольца. Я понимаю, что кофе тут скорее иллюзия, но на вкус отличный.