– Не могу понять – говорил Иуда – зачем крайности, зачем смерть и кровь? Почему остальные в неведении, они ведь проклянут меня? Останусь я один, не вынесу этого…
– Да все тяжело будет, но веруют люди только в самопожертвование, в то что сами совершить либо не могут, либо не хотят и самая большая цена по их мнению это жизнь, а надо показать, что самое ценное это бессмертие которое этой жизнью надо заработать.
Интересно, что именно его собственная судьба интересовало Иуду мало. Упоминаний о своем будущем и о последствиях поступка своего, он старательно избегал, предчувствуя боль и горе, а однажды уже на кануне находясь в каком-то иступленном состоянии, невнятно пробормотал:
– Плата моя это будет…
И замолчал уже до самого финала…
Остальные апостолы вели себя более органично – ели, пили, умничали, частенько философствовали, хвастались своими очерками на пергаментах, спорили (иногда до драк) по поводу сказанного Им, чесались, сморкались, храпели, подглядывали за хозяйскими дочерями – в общем жили в их понимании. Особняком стояли Петр (Симон), Левий Матфей и неожиданно Фома, которые были более задумчивы, судьбу свою непростую предвидели и никаких благ от с подвижничества Христа не ждали.
По сути, моя скромная роль сводилась к сопровождению Христа, никаких слов я Ему не вкладывал и совершать поступки не провоцировал, а Воплощаться в Христа не мог в принципе, Элиты не проникают друг в друга, особенно если один из них такого высокого градуса. Я только корректировал апостолов или иных рядом находящихся людей, да и Воплощением в полной мере назвать это было нельзя – я не получал его памяти и мыслей как с другими персонажами с которыми я проживал часть их жизни. Это больше напоминало симулякр или, говоря современным языком аватар и у меня создавалось ощущение, что он жил только со мной, но это конечно было не так, это была просто часть Его сценария, куда мне вход был запрещен.
По этой теме я отправлял в Канцелярию несколько докладных и не на одну мне не ответили, ни да, ни нет. Я просил разрешения на изменения судьбы Иуды и самого сына Божьего (в Канцелярии всегда добавляли слово «духовного»), но так ничего и не произошло…
Сразу после воскресения я дважды говорил с Ним, оба раза Он был задумчив и невнятен. Совместную нашу работу оценивал высоко и это, пожалуй, единственное, что звучало, уверено. Попытался невзначай спросить про Искариота (говорят его к нему не допускали), но тут я мало чем мог помочь, сам был не в курсе, судьбой апостолов Иисус интересовался меньше, только про Павла сказал: – Ндаа, неожиданно…и все таки предал… В целом из всех миров выбрал Землю, но полноту воздействия Ему не присвоили, шептались, что пристрастен… Мне лично показалось, что свою роль сыграла история с Магдаленой, которой во первых в изначальном сценарии не было (и я дважды Воплощался, что бы ее удалить от Него), какими то путями она все таки осталась при нем и самое главное родила (это не очень достоверно) ему ребенка.