– Да, к Сидни, она могла бы покорить весь мир.
– Да ты запал на нее, дружище. Как по мне, она слишком холодная.
– Холодная? Шутишь? Она невероятная, очень энергичная и искренняя. И у нее отличное чувство юмора.
– Видимо тебе она раскрылась больше, чем мне. А она смеётся над твоими тупыми шутками?
– Что?
– Ну знаешь, у всех бывает тупые шутки, признай, она смеётся над твоими шутками, когда ты сам понимаешь, что сказал какую-то чушь?
– Хм, да, бывает, – задумчиво ответил я.
– Это верный признак того, что кушетка вам понадобится не только для выявления ассоциаций, братан.
– Ты что еще и психоанализ изучал?
– Самую малость. Дружище, главное не теряйся, забей на все эти правила и рамки, её здесь все считают бесчувственной сукой, а раз с тобой она такая милая, значит ты ей нравишься! Поверь мне.
– Ты же понимаешь насколько это глупо? Я в этом дебильном скафандре, я её пациент, я даже не знаю, есть ли у нее кто-нибудь.
– Ты можешь либо причитать, как маленькая девочка, либо перестать прятать свои чувства, хуже точно не будет, поверь.
– Точно! Я должен слушать чувака, который собирается трахнуть медсестру, рискуя заразить её смертельным вирусом.
– Я уверен, что здоров. Я чувствую малейшее изменение в своём организме, долгие годы я постигал это умение. Так что малышке Александре ничего не грозит. Просто сделай то, что хочешь больше всего!
– Так и поступлю, – сказал я и быстро пошёл от него прочь.
– Не очкуй! – Барри крикнул так громко, что почти сумел смутить меня, но я повернулся и с широкой улыбкой показал ему средний палец. Он расхохотался и вошел, вернее ворвался в кабинет доктора Вайлдса.
«Откуда он знает всю эту херню про ассоциации, литосферные плиты и катаны. Он скорее должен разбираться в мотоциклах, сортах шмали и дешёвом пиве. Боже, Ник, неужели ты мыслишь стереотипами, какой позор». Как обычно погружённый в свои мысли, я на автомате дошел до её кабинета и почувствовал, как сердце стало биться чаще.
Я вспомнил день первого сеанса. Когда доктор Вайлдс сказал, что мы будем ежедневно наблюдаться у психолога, чтобы нам было легче перенести изоляцию, я сразу представил, как захожу в строго обставленный кабинет, где бородатый мужик в очках рассказывает мне о том, что я с детства вожделею собственную мать, а лампа, которая мне приснилась вчера ночью, на самом деле фаллический символ.