– Ты выглядишь бледным.
– Что?
– Ты выглядишь бледным. Милый, ты не заболел? Как ты себя чувствуешь?
– Да нормально. Только горло немного побаливает.
– Дай-ка я тебя пощупаю. – Они прижала ладонь к моему лбу. – Лоб горячий. Зайка, да у тебя жар.
– Правда? Я ничего не чувствую.
– Ты уже несколько дней бледный. Ты мало бываешь на воздухе.
– Мы никогда не выходим из дома! – воскликнул я сердито. Я не хотел, но так получилось. И это было неправдой, поскольку мы иногда выходили, и меня вовсе не держали взаперти.
Хотя выходили мы нечасто. И только вместе с папой. Именно это я имел в виду, когда говорил, что жизнь сжалась до размеров дома. Наверное, я неблагодарный. Думаю, мама обиделась, потому что она посмотрела на меня так, словно я в нее плюнул. Но потом очень ласково спросила:
– Пойдем погуляем? Мы можем по дороге заскочить к доктору Марлоу, он посмотрит твое горло.
Было тепло, но она сняла с вешалки мою оранжевую зимнюю куртку, застегнула ее до самого верха и надела на меня капюшон. После этого мы вышли на улицу.
Чтобы добраться от нашего дома до приемной врача, надо пройти мимо моей школы. То есть моей бывшей школы. Когда мы переходили через дорогу, мама держала меня за руку, и, завернув за угол, я услышал отдаленные крики и смех, доносившиеся со школьной площадки. Мне следовало бы сдержаться. Я сделал это не нарочно, а потому, что, когда мы подошли ближе, мамина рука на моем запястье сжалась крепче, и она потащила меня в другую сторону.
– Мам, давай вернемся домой.
Но она не слушала. Мы прошли прямо к школе, а потом вдоль забора, и все это время она просто тащила меня, и дурацкий капюшон падал мне на глаза.
– Мэтью, это ты? Здравствуйте, миссис Хомс. Привет, Мэтью!
Я сейчас уже не помню, как ее звали. Джемма или вроде того. Да это и не важно.
– Это Мэтью!
Дело в том, что в школе меня любили. Дети сбежались к забору, потому что обрадовались, увидев меня. Там были мои одноклассники, их потрясло и то, что случилось, и мое внезапное исчезновение из их жизни. Но я не стал с ними разговаривать. Даже не знаю почему… Просто смотрел прямо перед собой из глубины капюшона, а мама сказала:
– Мэтью плохо себя чувствует. Идите, играйте.
Доктор Марлоу попросил меня открыть пошире рот. Он заглянул мне в горло, обдав меня своим теплым дыханием, пахнущим кофе. Моему горлу не потребовалось никакого особого лечения, кроме леденцов от кашля и Лемсипа