– Пока. Пошел зарабатывать на хлеб.
– Тебе правда надо уходить, пап?
– Да, пока мы не выиграли в лотерею.
Потом подмигнул мне, и мы снова обменялись нашим фирменным рукопожатием. – Смотри, учись хорошо.
На маме была ночная рубашка и дурацкие тапочки в форме зверушек, которые Саймон выбрал ей в подарок на день рождения.
– Доброе утро, малыш.
– Расскажи мне еще про Францию, мам.
Она вошла в комнату, раздвинула занавески и на мгновение превратилась в безликий силуэт, стоящий на фоне окна. Потом повернулась ко мне и снова, в точности как раньше, сказала:
– Милый, ты очень бледный.
Я представляю, как мама снова застегивает молнию на моей оранжевой зимней куртке и натягивает на меня капюшон, так что серая меховая подкладка липнет к моему вспотевшему лбу и щекочет уши. Все происходит именно так, как я себе представлял. Выпитый залпом горячий мед с лимоном из кружки, которую я ей когда-то подарил, – теперь из нее пьют все подряд – и горькое известковое послевкусие толченого парацетамола у меня во рту.
– Прости меня за прошлый раз, милый.
– За что, мама?
– За то, что тащила тебя мимо школы на глазах у твоих одноклассников.
– Ты меня наказывала?
– Не знаю. Может быть. Не уверена.
– Нам надо снова туда идти?
– Думаю, да. Ты уже в куртке.
– Это ты надела ее на меня. И застегнула на молнию.
– Правда?
– Да.
– Тогда пошли.
– Я не хочу.
– Я знаю, Мэтью. Но ты болен, и, боюсь, тебе уже пора принимать антибиотики. Мы должны показать тебя врачу. Я правда застегнула твою куртку?
– Но почему прямо сейчас? Нельзя подождать, когда кончится прогулка?
– Не знаю, я об этом не думала.
Я передаю ей пустую кружку с надписью «Самая лучшая мама». Стоит об этом подумать – и я снова там. Она открывает дверь, протягивает руку. Я беру ее, и все повторяется.
– Нет!
– Мэтью, не спорь. Надо идти. Надо показать тебя врачу.
– Нет. Я хочу с папой.
– Не глупи, он на работе. Ты выстудишь весь дом. Перестань. Пойдем.
Она крепко держит мою руку, но я сильнее, чем она думает. Я тяну изо всех сил и случайно цепляюсь пальцем за ее браслет с брелоками.
– Смотри, что ты наделал! Ты его сломал.
Мама нагибается, чтобы поднять с пола цепочку, поблескивающую крохотными серебряными брелоками. Я протискиваюсь мимо нее и при этом довольно сильно ее толкаю. Она теряет равновесие и, перед тем как упасть, машет руками, как голубь крыльями.