Он развернулся резко, едва не сбив меня с ног. Подобрался. И готова поклясться, что волосы на затылке дыбом встали. Верхняя губа задралась, и Кайя зарычал.
– Стой! – Я уперлась обеими руками в грудь, понимая, что не смогу его удержать. Одно его движение, и я в лучшем случае полечу к стенке. – Кайя, стой. Урфин, ты тоже.
Он тянется к мечу, но это неправильно. Нельзя злить Кайя. Он сейчас не понимает, что творит.
– Ты слышишь меня? Конечно, слышишь…
Он не животное.
Кайя подается вперед, заставляя меня отступать.
– …это же просто ребенок. И ты знаешь, что детей нельзя трогать.
Не животное.
И продолжает теснить меня, пробираясь к Йену.
– Ты и не собираешься, правда? Ты никогда не причинишь вреда ребенку.
Он мог бы, если бы захотел. И мы ничего не успели бы сделать. Он много быстрее. Сильнее.
И не животное.
– Я тебя знаю, Кайя Дохерти.
Того, который был прежде, и я верю, что он еще остался. Я убираю ладонь с груди. Его рубашка промокла насквозь, и на ней остается отпечаток моей руки.
– Ты не станешь мстить сыну за свои обиды.
Отступаю на шаг. И еще один. Кайя не спускает с меня глаз. Больше не рычит. А я пытаюсь выдержать его взгляд. И пячусь.
Урфин по-прежнему руку на мече держит. Плохо. А если вмешается, то будет лишь хуже. Главное – не споткнуться. Не упустить его взгляд.
Шаг и еще.
Если захочет убить, то я не стану помехой. Не обойдет, так отбросит. И значит, надо говорить.
– Ты не захочешь, чтобы ему было так же больно, как было тебе…
И я, решившись, поворачиваюсь спиной.
Йен дрожит. Не от холода – от ужаса.
– Он просто ребенок.
И я не представляю, что еще могу сказать. Поэтому просто наклоняюсь и беру Йена на руки. Так надежней: меня Кайя точно не тронет. А я не отдам ребенка. Он обнимает меня, прижимается и всхлипывает, часто, судорожно.
– Все хорошо. Я не позволю тебя обидеть. Никому не позволю.
Стою, ожидая удара. Или рывка. Или еще чего-то, чему не смогу воспротивиться. И те злые слова Гарта кажутся почти правдивыми.
Время тянется долго, но вот хлопает дверь.
Кайя отступает. Как надолго? И что будет, когда он вернется?
Ничего.
– Мы справимся, верно? – Я вытираю слезы, первые за все время нашего с Йеном знакомства. – Что бы ни случилось, мы справимся, Лисенок.
Йен не сразу соглашается расстаться со мной. Переодеваемся вместе. И ест он, сидя у меня на коленях, но потом все-таки идет на руки к Урфину. У того интересные игрушки: наконечники стрел, блестящие шнурки, монеты и даже нож в красивых ножнах.