– Привет, сынок, – с нежностью отзывается голос мамы.
– Привет, – улыбаюсь я, получая частичку тепла. В эту секунду глаза Алекс встречаются с моими, но она тут же отводит взгляд в сторону. Либо мне кажется, либо тень боли всё же промелькнула. И я всеми возможными способами хочу показать, а лучше закричать о том, что это мама, а не Чарли.
– Как дела? Почему не звонишь? Как Алекс?
Глоток пива попадает не в то горло, из-за чего я начинаю закашливаться, привлекая внимание друзей. Один вопрос и я погиб. Я не могу признаться родителям, на что пошёл по своей же тупости. Они ничего не знают и, судя по дружелюбному тону мамы, Алекс ничего не сказала, она молчит так же, как и я. Искоса взглянув в сторону девушки, которая держит моё сердце и мысли в плену, я прочистил горло и обобщил.
– Всё хорошо. Вы как?
– Тоже чудесно, хоть бы приехали в гости или мы к вам.
– Мам, работы много навалилось, – отвернувшись от друзей, тихо вру я, – обязательно приеду… приедем.
– Хорошо. Люблю тебя. Поцелуй за меня Алекс.
– Конечно.
Скинув вызов, я потираю шею и смотрю на звездное небо, где ярко светит полная Луна. Не знаю, поняла ли она, кто звонил, но я жутко хочу оправдаться перед ней, хотя это глупо. Я боюсь посмотреть на неё, не причинив себе и ей боли, уже ничего не говоря о поцелуе.
Её поцелуи.
Они самые лучшие. Нежные, трепетные, страстные, горячие, вкусные и сладкие. Я уже забыл, какого это – целовать Алекс. Кажется, что последний раз это было лет десять назад, хотя прошло несколько месяцев. Из воспоминаний меня вырывает звук бьющейся бутылки.
– Охренеть, ты придурок, – фыркает Крис, смахивая пиво с шорт.
– У тебя руки дырявые, – выдыхает Трент, закатив глаза.
– Сам ты дырявый, нахрена ты так сильно лупишь по бутылке? Она не железная.
– Ты сам её уронил.
– Ты сам её уронил, – передразнивает Крис, продолжая вытирать штаны.
– У тебя экстернальный локус контроля, Купер.
– Псих. Лечи своих больных.
– Это типы личности, идиот.
– Я нормальный тип.
– Нормальный с экстернальным локусом.
– Иди нахрен, – морщится Крис, и я улыбаюсь. Их тупое панибратство иногда бывают веселыми. Особенно, когда Трент приписывает Крису отклонения, а второй посылает его нахрен.
На пороге дома появляется Мэйс, за которым следует Мэди, оба они довольно бодро и весело бегут к столу около двенадцати ночи.