А он быстро подошел к ней, обняв за плечи, резко развернул к себе лицом:
– Тебя, тебя забыл, – страстно зашептал он.
Если бы Маша была трезвая, то перевела бы все в шутку, вырвалась бы и убежала. Но от легкого хмеля в голове она совершенно потеряла бдительность. Не веря самой себе, она не только не оттолкнула его, но наоборот положила свои руки ему на плечи и посмотрела в его черные бездонные глаза. Его прикосновение просто свело ее с ума. От этой внезапной близости она задрожала, как листочек на ветру. В его глазах горело страстное желание. Горячие требовательные губы смело накрыли ее трепещущие розовые лепестки:
– Хочу тебя, хочу! – шептал он. Его тело напряглось, Маша почувствовала это. А его огромные горячие руки уже раздевали ее быстро, нетерпеливо, нагло. Его поцелуи обжигали огнем. Он сбросил с себя одежду, сел на кресло и шепотом сказал:
– Иди ко мне…
Она села к нему на колени:
– О, какое наслаждение, о, как ты восхитительна, как давно я хотел тебя! – стонал он.
А Маша вдруг поняла, как она любит его, давно и, как ей казалось, безнадежно. О, как она его любит! Она нагородила завесу от него и приказала себе даже не смотреть на него и не думать. А сейчас, когда она отдалась ему, она поняла, как беззащитна перед ним. Гордая и неприступная, она его так любила, что не смогла отказаться от этой внезапной и нежданной страсти.
– Боже, как мне хорошо с тобой. Какое наслаждение! – и добавила:
– Любимый мой.
Они еще долго сидели в этом большом кресле и не могли наглядеться, не могли нарадоваться и наговориться друг с другом. Был предпраздничный день, уже все служащие разошлись, никто им не мешал. Когда они выходили через проходную, сторож с удивлением посмотрел на них:
– Задерживаетесь, ребята?
– Работали, работали. Вы даже не представляете, сколько работы скопилось.
Старый, усатый сторож, улыбнувшись, посмотрел на них:
– Ну, работали так работали.
Их закружил и понес этот роман. Маша порхала ласточкой, у нее все получалось, ей все удавалось. Сослуживцы удивлялись, какая Маша вдруг стала красивая и смелая. Подруга Вера однажды, подозрительно посмотрев на Машу, спросила:
– Ты не влюбилась ли, Машуня?
– Ой, Верка, влюбилась! А в кого – не скажу! – улыбнулась Маша.
Маша часто ловила его горячие взгляды на себе. Она верила, что он ее любил. Они по два-три раза в неделю оставались после работы, запирались в кабинете и занимались любовью. Было не очень комфортно, не очень удобно, но Маша не могла отказаться от этой любви. Она совершенно потеряла голову. Но повести его к себе домой она не могла, там уже почти взрослая дочь. А он женат и у него дети. Единственным местом для любви был кабинет. Маша с радостью отдавалась своему любимому, и он млел рядом с нею. Но, как оказалось позже, не только с нею. После очередного сходнячка она со своей подругой Верой возвращалась домой. Подруга прилично выпила и была болтлива. Она небрежно кинула свое полное тело на сиденье в трамвае и счастливо улыбаясь, сказала: