Наконец мы попадаем внутрь.
По долгу службы мне приходится много рассказывать о Пушкине. В каждом классе и каждый год мы изучаем его творчество. Каждый класс в обязательном порядке учит какие-то там его стихи наизусть. Пушкин должен сидеть у меня знаете где? А вот не сидит! С удовольствием не буду о нём рассказывать, а послушаю о нём.
Это я показываю презентацию, потом задаю вопросы по статье о нём. А тут меня будут водить по тем самым комнатам, где Пушкин и сотоварищи учились и жили. Тут мне расскажут о его успехах в учёбе. Знаете, какие предметы давались Пушкину лучше всего? Словесность – это понятно (ещё бы!). А вот про фехтование я только тут узнал. Да-да, Пушкин отлично управлялся со шпагой! А ещё лицеисты рисовали (и как!), ездили верхом, изучали латынь. И парты у них стояли полукругом от доски и учительского места. Отличников сажали поближе, двоечников подальше. Поэтому при изучении математики Пушкин сидел очень далеко от доски. Это, как я понимаю, чтобы не мешать ему писать стихи.
И оценки у них своеобразные. Был, например, ноль. Это мне особенно нравится. Не двойка там какая-нибудь, а именно ноль. Двойка, согласитесь, это всё-таки кое-что, всё-таки два из пяти, а вот ноль…
Видели мы и знаменитую четырнадцатую комнату. Очень маленькая и простая. Особенно мне запомнились стены-перегородки. Такие стены не мешают общаться, но друг от друга отделяют.
Это, я так понимаю, заменяло лицеистам айфоны.
Самое замечательное, что показали нам в лицее, – это свод правил, которыми должны были руководствоваться лицеисты. Если совсем коротко, то я бы сформулировал это так: безусловное уважение к каждому человеку. И эти правила впечатлили весь наш отряд. Знаете, как я это понял? Я смотрел на них, читающих этот кодекс, в тот самый момент, когда глаза их бегали по строчкам. Алексей Ф. читал, завистливо поджав губы. Алёна – с жадностью. Женя – недоверчиво перечитывая некоторые пункты и что-то бормоча себе под нос. Лиза Пи – улыбаясь. Аня Бо – с открытым ртом.
В парке Царскосельского лицея мы хотим сфотографировать детей общей группой.
Это довольно тяжело сделать. Они не хотят и сопротивляются своей вялостью, грустными мордочками, опущенными плечами. Блаженный парк Царскосельского лицея наполняется учительскими выкриками: «Слава, стань ближе!», «Аня, улыбнись!», «Алёна, ты за кого спряталась?», «Молодой человек в жёлтой курточке! Присядьте!» Последний выкрик – это не ирония. Просто мы не все работаем со всеми детьми, и, следовательно, не всех их знаем. Я вот половину не знаю. Думаю, поэтому моих выкриков меньше всех.