На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати. Он совсем не вписывался в унылую картину обшарпанного подъезда: слишком яркий в необычной рыжей замшевой куртке, слишком нездешний, с легким налетом чего-то сильного, нового. И вот что странно – недовольство на его лице, и так непонятное Марине, сменилось еще более непонятным напряжением, даже жесткостью: он в упор смотрел на нее, хотя смотреть было точно не на что – бесформенный свитер, растрепанные волосы, припухшие от долгого чтения глаза.
– Вы, наверное, ошиблись? – не выдержав тяжелого взгляда, нарушила молчание Марина.
Почему-то только теперь вспомнилось правило: не открывать незнакомым дверь.
– Извините… Нет… Не ошибся…
Голос оказался приятным, глаза же были какие-то тревожные, странные – Марина словно застряла в них.
– Мне неудобно, но другого выхода нет… – выдохнул гость. – Можно попросить вас передать это вашей соседке? Она, похоже, забыла про меня, а ждать я не могу, – на лице мужчины появилось подобие улыбки.
– Кире? – Марина приняла из его рук небольшой сверток.
– Вы же знакомы?
– Да… Что-то нужно объяснить на словах?
– Нет… Большое спасибо. И извините еще раз!
Марина машинально улыбнулась, проводила взглядом его силуэт, закрыла дверь и посмотрелась в зеркало. Улыбка тут же пропала, а рука потянулась к беспорядочно спутанным темным прядям волос: «Ну и чучело. Угораздило же Киру опоздать!..»
* * *
Московские улицы пугали темнотой и бесконечностью.
Странный сон!
Она чувствовала, как усталость наваливается, а ноги не могут сделать ни шагу. К тому же не было понимания того, куда и зачем идти. Но вот она оказалась в темной комнате. Покой, безмятежность… Марина спала, ощущая, что над ней склоняется мужчина. И она вроде бы знала его и даже больше – любила. Хотелось, чтобы он остался, поцеловал ее, но, как только она почувствовала прикосновение, сон оборвался. Понимая, что это уже явь, Марина испуганно подскочила, больно ударившись о нос молодого человека.
– Андрей, ты с ума сошел? Что ты тут делаешь?
– Извини, не удержался…
«Ну и оправдание! Не удержался…»
Отстранив ничуть не смутившегося Андрея, она подошла к окну.
Уже стемнело. Мама вернулась с работы и гремела на кухне посудой. Похоже, она-то и впустила гостя.
Яркий диск луны то пропадал, то вновь появлялся между клочьями облаков. Настроение было отвратительным, таким же мрачным, как эти мутные обрывки в небе – и обрывки ее странного сна.