Так что зубрить историю партии приходилось по ночам, когда мама, слава богу, уже спала и не видела, как он методично портит себе глаза. Она, конечно, искренне хотела помочь Дауру, но уж точно не ценой Хасикового зрения, так что обнаружила бы – сразу бы пресекла.
Хасик с удовольствием потянулся и зарылся носом в подушку: целых пять часов блаженного сна! Вот оно – простое человеческое счастье!
Но у этой ночи планы на счастье были совсем другие.
* * *
Стук был негромким, но настойчивым.
– Эй, Хасик! Ты где? Спишь, никак?!
Вопрос прозвучал несколько негармонично, учитывая, что тьма стояла полнейшая: шёл первый час ночи. Но Гурам точно знал, что его дело того стоит, и снова деликатно, но уверенно постучал в косяк двери.
– Ора, что стряслось?.. – всклокоченная голова Хасика появилась в окне: он недовольно пытался разглядеть впотьмах собеседника.
– Ну, стряслось или свершилось – это вам с Гумалой решать, – расхохотался Гурам. Хасик принюхался: ну точно, стаканчика три-четыре сосед этой ночью уже осушил.
– Не говори загадками, а? Мне рано вставать, так что рассказывай дело своё – а то, может, вообще завтра увидимся?
– Ннннет, – покачал головой Гурам, – до завтра уже точно никак.
– Ора, Гурамчик, зайди в дом, – раздался спокойный голос Гумалы («эх, разбудили!!!», – в сердцах подумал Хасик), – что на улице подмерзать.
– Благодарствую хозяйка! А за то у меня для тебя есть новость.
– Надеюсь, достаточно важная для часа ночи…
– Более чем, – Гурам даже приосанился. – Гумала Дамей-ипа, меня прислали искать твоего благословения! Сын твой, Астамур, просит твоего дозволения жениться на девушке по своему выбору и своему предпочтению.
– … Что?! – только и смогла вымолвить Гумала, нашаривая ладонью стул и тяжело опускаясь на его скрипнувшее сиденье.
– Ааа… на ком хотя бы?.. – растерянно заморгал Хасик.
Гурам, который был полностью подкован в этом вопросе, кратко описал род Асиды до пятого колена, включая двух её троюродных тёток – героинь труда.
– Но… но я же её никогда даже не видела, – жалобно проговорила Гумала, потерянно переводя взгляд с соседа на сына, словно это могло помочь изменить свершившееся.
– Ну, это легко поправить, – заметил Гурам. – Словом, выбор у тебя такой, – тон гостя стал деловитым, а жесты – базарными и совсем не тожественными, – если ты благословляешь, то я сейчас метнусь за ними и привезу сюда, чтобы отпраздновать; ну а если ты совсем против, то придётся им скушать свадебного козлёнка у тёти Наргиз.