– Ногу мне отрезали в больнице, – спокойно объяснила я. – Когда меня ранили, и рана воспалилась.
– Тебе было больно? Резать целую ногу?
– Не стоит забивать голову ребенку такими кровавыми вещами, – решительно вклинилась княгиня. – Агнешка, милая, поцелуй брата и ступай к себе. Пора заниматься декламацией.
– Но я не хочу! – уперлось упрямое дитя. – Она говорит про войну! Где был отец! Витолд, скажи маме! А там страшно? Страшнее, чем спускаться в подвал ночью?
Последний вопрос предназначался уже мне. Я поймала взгляд ее матери – княгиня Эльбета тихо покачала головой.
– В подвале страшнее, – я постаралась говорить убедительно. – Там крысы. Вот такие, – показала руками. – И пауки, которые еще больше!
– А ты боишься крыс?
– Нет.
– А пауков?
– Тоже нет.
– Тогда я тебе не верю, – совершенно серьезным, взрослым тоном промолвила девочка. – Вы позволите удалиться, матушка?
– Ступай, – кивнула та.
Быстро чмокнув брата в щеку, Агнешка убежала и лишь на пороге задержалась, чтобы бросить на меня внимательный взгляд.
Взрослые не обратили внимания на уход ребенка – мачеха о чем-то негромко перешептывалась с пасынком, слуги тактично делали вид, что ничего не слышат. Собственно, там и слушать было нечего – обычный разговор, вертевшийся вокруг хозяйственных вопросов и каких-то работ, которыми некоторое время не может заниматься мужчина. На телохранителя обращали внимание не больше, чем на крупного лохматого пса. У нас дома раньше жил пес – большой, лохматый, белый с рыжими пятнами, по кличке Клык. Он жил у нас много лет, свободно бродил по дому. И никто его не замечал, пока не наступал на лапу. Так и тут. Я могла обойти комнату, сунуть нос туда-сюда, даже присесть – и все это оставалось без внимания.
Дверь хлопнула в очередной раз. На пороге замерла еще одна молодая женщина в траурном платье вдовы. Но эта гостья была немного моложе пани Эльбеты. Всплеснув руками, она кинулась князю на шею:
– О, Витолд! Я так переживала, когда мне сказали, что вы опять уехали в город! Как можно? В вашем состоянии?
– А чем вам не нравится мое состояние, пани Бедвира? – Мужчина попытался осторожно освободиться от женщины. – Осторожнее! Вы задели рану!
– О, простите! – Она отступила, все еще нервно заламывая руки. – Я так за вас переживаю! Подумайте только – это так опасно!