Отстрелялись, лешего за ногу. Небо на
востоке стремительно наливалось ярким неоновым светом. Над
полигоном разнёсся звук ревунов. Станция, чёрт бы её побрал,
сменила привычный маршрут.
- Быстро ведите людей в капониры! -
скомандовал подпол.
- Есть!
*****
- Бер?
- А? - разлепив глаза, я посмотрел на
Лотяну. В бетонированном капонире было жарко, шибало запахом пота и
оружейной смазки, от набившихся в помещение вместе с нашей группой
солдатиков несло вечным запахом портянок. Мне вот интересно, в
армии, чёрт знает сколько времени назад, исчез такой тип
обмундирования, как портянки, сапоги были заменены берцами, а запах
остался. Или это дань традиции? - Чего тебе?
- Потолкуй, гх-м с...
- Димон, если ты про Сашку, то я пас.
- Лотяну сделал кислую, будто лимон проглотил, физиономию. - Что,
попытка номер пять? Отфутболили на другой конец поля? - Лотяну
давно подбивал клинья к Сантилле, но неизменно получал изящный
кукиш. Делать гнусные намёки Димон опасался, и правильно, в этом
случае женская фига моментально сменилась бы на тяжёлый кулак
младшего братца. Теперь "молдаванин" сменил стратегию и пытался
подъехать к сестре через меня, но тут хрен ты угадал.
- Может, на неделе
потрещишь?
- Дима, голубь ты наш, сизокрылый.
Как ты себе это представляешь? Мне тогда проще в городе остаться.
Это как в Тулу со своим самоваром, ты ведь не только Сашку
приглашал, наверняка ещё девчонок зазвал? - Лотяну кивнул. - Во-от,
а теперь представь меня и ту, на которую я решу положить глаз. Я
ведь не монах, Дима, целибат в столь юном возрасте соблюдать не
могу. Намёк понятен? - намёк был понятен, "молдаванин" бросил
грустный взгляд на Саньку, увлеченно разговаривающую с солдатами,
тяжело вздохнул и отвернулся. Опять не выгорело, но-но, стучи, и
тебе откроют.
Скорей бы объявили отбой тревоги,
задрался я уже сидеть в подземельях. Даже вид нахохлившегося,
словно воробушек, подпола не приносит удовлетворения. Омеля
выглядел пятилетним мальцом, у которого отобрали пистолетик.
Наверняка куратор мечтал пострелять из рейл гана, как отстреляются
студенты, а тут забава обломилась. Для ярого фаната всего
стреляющего это была невосполнимая утрата. Ладно, у каждого свои
тараканы в голове, у нашего подполковника они были такие вот,
бронебойные.
Когда градус терпения запертых в
капонире людей подпёр к самой крайней отметке, а запах немытых тел
и портянок начал резать глаза, погасли красные таблички над
входами. Хриплый голос из динамиков объявил об отбое воздушной
тревоги. Да здравствует свобода!