Неизлечимый - страница 2

Шрифт
Интервал


– Как же вы живете-то? – спрашивал я.

– Да бог ее знает как! – отвечали мне.

– Да как же именно?

– Да так вот именно, что кое-как…

– Толчешься будто вокруг пустого места, – объяснял более обстоятельно понимавший дело житель: – ну, ан-но бутто и пропитываемся, вроде как пропитание!..

– Покуда бог грехам терпит, то и живы! – объяснял другой, более скромно глядевший на дело обыватель.

И, должно быть, объяснение это было очень верное и правильное, потому что тотчас, как только было произнесено слово «бог», в толпе обывателей произошло значительное оживление.

– Да что же ты думаешь? – заговорило сразу несколько человек: – тут только и есть, что господь явно не покидает…

– Явно!.. – подтвердил хор.

– Послушайте-кось, православные, – живо заговорил один из этого хора: – что было со мной!.. Пришло мне дело так, что ложись да помирай… Покуда у Пастуховых дело шло, все ничего, жили кое-как, а как пошло у них на разладку, хоть вот, говорю, иди да топись… Бился-бился, туда-сюда, нет!.. Пришло помирать голодной смертью… Выскочил я, не помню и что и куда, выскочил я так-то из хибарки-то, сам не знаю, не то топиться, не то давиться, хвать…

Все притихли, потому что это «хвать» было произнесено удивительно весело и, очевидно, предвещало какое-то удивительное проявление божия милосердия.

– Хвать, братцы мои, а как есть передо мной на снегу два зайца сидят…

– То-то чудеса-то!..

– Божие произволение… господь-батюшка…

– Два?

– Как есть, братцы мои, два зайца, и сидят рядушком, не шелохнутся…

– Истинно божие, например, указание.

– Ты вот что рассуди, отчего они не шелохнутся-то, кто их держит-то, словно мне подает – «на, мол, Кузнецов, возьми их!», ты вот что раскуси!..

Многие вздохнули: так было ясно всем, что тут был бог.

– Ну, я их сгреб конечно, – закончил рассказчик, когда всеобщее умиление несколько ослабло, – и сволок к исправнику, за полтинник… Ну, и перебился.

Немедленно со всех сторон послышалось желание подтвердить собственным опытом эту явную заботу провидения о бедном народе. Очевидно, со всяким был такой или подобный этому случай, но из массы начавшихся рассказов всех заинтересовал один, в котором все были поражены очень трогательным окончанием. Уездный житель, с которым приключилось это трогательное событие, тоже, как и первый рассказчик, прежде жил «вокруг» купцов Пастуховых, а как пошли они на разладку, «стало ему так, что помирай!» Хотел он так-то раз топиться или давиться, хорошенько он этого не помнит, и сам не знает, зачем побежал к реке… И только было хотел бухнуть, вдруг что-то под ним заорало благим матом.