– Я ее сегодня накрою, – сказал он.
– Кишка тонка, – усмехнулся вертолетчик. – Ты и Ракшасика грозился накрыть, но так и не накрыл.
– Ставлю свой виноград летун против твоей банки меда что накрою!
– Идет.
Они поспорили. Толстяк разбил.
– Сегодня, – завелся опять геолог, – попытаюсь пробраться к нашей Мэри под крылышко. Не привык спать один.
– И я не привык, – ответил вертолетчик.
– Пожалуй, у этой ноги не хуже чем у Ракшасика.
– Не хуже. Лучше даже.
– У этой не хуже. Сегодня я ее накрою.
– У этой ноги лучше. И запах от нее очень приятный. Чем это она душится? Сначала я его как-то не воспринимал. А потом разнюхал.
– Не сумею заснуть, пока не накрою ее. Вот увидишь летун – она не сможет мне отказать.
В больнице вечер наступает рано.
После ужина я размечтался – представил, как я предупреждаю ее об опасности и в награду встречаю ее в своей постели. Все было очень просто. Она выпивает вина, раздевается и ложится со мной под одеяло. Дальше все было сложнее. Я довольно смутно представлял себе, где взять в больнице вина и что нужно делать со взрослой женщиной в постели. Но… Но в конце концов она то уж должна знать!
Среди ночи я проснулся. Что-то было не так. Подо мной хлюпала липкая теплая жижа. И запах. Запах бил прямо в нос.
Геолог лежал тихо. Вертолетчик похрапывал. Толстяк сопел и ворочался.
Я закрыл глаза. Открыл. Запах. Я обделался. Вот это да!
Наверное, это все из-за червивого яблока.
Я подождал еще несколько минут – может, оно как-то исчезнет? Но оно не исчезало. Что же теперь будет?
Я стянул с себя кальсоны, скомкал простыню. Вытер полотенцем матрас. Засунул все в тумбочку. Полежал немного. Запах только усилился. Стянул у вертолетчика из сумки одеколон. Побрызгал. Меня чуть не вырвало.
Я представил себе картину.
Утро. Мэри входит в палату. Присаживается ко мне.
Начинает принюхивается. Морщит нос. Просто презрительно морщит нос…
Эх! Жаль, что моя болезнь не смертельна. Я готов был умереть. Честное слово. С мертвого – какой спрос?
Выскреб все из тумбочки. Осторожно выглянул в коридор. Никого. Пробежал мимо столика дежурной сестры. Голова немного закружилась. В туалете тоже никого. Включил воду. Эта чертова жижа не так то легко отстирывалась. Пальцы сводило от ледяной воды. Я полоскал и отжимал. Полоскал и отжимал. Наконец коричневые пятна почти исчезли. Я отжал как можно сильнее и двинул обратно. Теперь уж не так страшно – если что скажу – пролил на себя компот. У кабинета дежурного врача на секунду остановился. Там горел свет. Видимо, она не спала. Вдруг дверь открылась – передо мной стояла Мэри.