– Не знаю точно, не вижу. Вроде темненький.
– А молодой или старый?
– Вроде средних лет.
– Красивый?
– Ну, уж это кому как!
– Мне понравится, – уверенно кивнула Люсинда. – Раз он принц – он мне какой угодно понравится, даже фиолетовый в крапинку!
– Вы это, вообще, о чем? – спросила Оля, переводя озадаченный взгляд с подружки на хозяйку.
Клара Абрамовна остро щурила единственный глаз, как бы всматриваясь в неведомые дали.
Люсинда мечтательно жмурилась и улыбалась, как кошка.
Обеих хотелось немедленно направить к хорошему окулисту.
– Клара Абрамовна сказала, что меня ждет скорая встреча с принцем! – похвасталась Люсинда. – И я найду его под южным небом, представь, как романтично!
– Та-а-ак, – протянула здравомыслящая Ольга Пална.
Мысленно она уточнила направление: не к окулисту им, а к психиатру!
– Я думаю, нам пора. Давай-ка, Люся, поблагодарим уважаемую Клару Абрамовну за гостеприимство и пойдем потихонечку восвояси.
Поскольку уважаемая Клара Абрамовна гостей не удерживала, они распрощались и тихим ходом – у Оли еще кружилась голова – двинулись в цивилизованную часть города, к своему отелю.
Люсинда, воодушевленная перспективой скорой встречи с принцем, была оживлена даже сверх обыкновенного. Она вертела головой и перед каждой калиткой замирала, как сторожевой суслик, вставая на цыпочки. Как будто ожидала увидеть своего августейшего суженого в одном из палисадников – с поливальным шлангом в одной руке и дымящей сигарой в другой, в ситцевых трусах по колено и летней солнцезащитной короне с козырьком. Или с выбивалкой для ковров, выколачивающим пыль из распяленной на веревках горностаевой мантии.
Дворовые собаки матримониальные планы Люсинды откровенно не одобряли, нелицеприятно облаивая ее низкими голосами. Проезжающие мимо машины с чернявыми потомками князей из окрестных аулов призывно сигналили.
Оля хмурилась, очень недовольная всем происходящим, но более всего тем, что она стала слышать голоса.
Вообще-то она и раньше слышала некий внутренний голос. Обычно он наставлял, поучал, подсказывал, порой язвил, но всегда помогал Ольге Палне взглянуть на ту или иную ситуацию со стороны и этим был полезен. Был ли то пресловутый голос совести или, как говорят психологи, ее внутренний ребенок, особого значения не имело.
На сей раз ребенок совершенно точно был внешний!