– Ну? – Варвара вытянула шею.
– Что – ну? Я совершенно не представляю, как гадать на котов!
Старуха раздосадованно передернула плечами.
– Ладно, твой Бертик черной масти. Предположим, он трефовый валет. Но ты видишь, что выпадает тому валету? Две дамы, бубновая и червовая, а ты у нас кто?
– Всегда была трефовой, – огорчилась Варвара.
И тут же просияла:
– А я перекрашусь! Я ради Бертика что угодно сделаю. Я обесцвечусь, поставлю светлые линзы и буду типичная бубновая дама!
– Варвара, детка, что ты говоришь! – воскликнула старуха. – Карты не обманешь, они же суть знают, а ее не изменишь, хоть ты в негритянку перекрасься!
– Так что же мне делать?
– Что делать, что делать…
Старуха снова проворно раскинула карты, потерла здоровый глаз, почесала бородавку на носу.
Склонила голову к плечу, поцокала языком, сделала над столешницей пару пасов.
На секунду ее руки замерли, потом стремительно нырнули вниз.
Раздался торжествующий орлиный клекот, и победно улыбающаяся Клара Абрамовна оттолкнула кресло, разворачиваясь к Варваре.
– Вот!
– Что – вот?
Клара Абрамовна потрясла в воздухе картонкой с острыми углами.
– Рыжая девочка оставила ее в надежде, что я еще что-нибудь вспомню о ее принце, – усмехнулась старуха. – Она номер свой тут написала и имя, видишь? «Людмила». Иди к ней, Варя, к этой Людмиле и ее подруге. Вижу я, они тебе помогут.
– Людмила и Ольга, – вспомнила Варвара, и губы ее сжались в суровую ниточку.
Именно из-за припадочной подруги Людмилы – Ольги бедный и несчастный Бертик скитался сейчас неведомо где, подвергая свою холеную бархатную шкурку бесчисленным опасностям бродячей жизни.
Будет только справедливо, если припадочная Ольга поможет найти пропавшего по ее вине котика!
Может быть, тогда мстительная фурия Варвара не отдаст ее белые косточки черным воронам.
– Так, и куда мне идти?
Варвара решительно потянула из артритных пальцев тети картонную визитку отеля.
Их номер в пентхаусе романтично назывался «Седьмое небо».
Для обитающих на небесах в отеле был отдельный лифт, и воспользоваться им без специального ключа не представлялось возможным.
Люсинду это обстоятельство очень радовало, потому что позволяло регулярно красоваться перед простыми смертными, следуя через просторный беломраморный холл с ключом на изготовку – так, чтобы все видели: вот идет небожительница!