Та промолчала, и руководителю группы пришлось ответить за нее:
– Отрицательные. Что и требовалось доказать. Именно негативные эмоции приводят к появлению сердечно-сосудистых заболеваний, рака легких, возможно, и импотенции. Мчится любитель утреннего бега сквозь туман, дышит выхлопными газами и сам себе противен. Тут у него хлоп – и инфаркт случается. «Скорая помощь», больница и реабилитация минимум два года, когда больше двух килограммов подымать нельзя и все такое прочее. А вот я проснусь утречком, посмотрю за окно, темнота, слякоть, и еще полчаса поваляюсь в свое удовольствие. А потом заварю себе крепкий кофе, набью трубку ароматизированным табаком, выкурю ее в свое удовольствие и стану счастливым. Так кто из нас двоих здоровее будет, а? – На лице Давыдовского расплылась широкая улыбка.
– Не любите вы людей, – заявила Марина Островцова и поджала губы.
– Почему же не люблю? Очень даже люблю. Особенно если этот человек – женщина. – Михаил Павлович смотрел на Марину уже с нескрываемым восхищением. – Красивая! – добавил он. – Кстати, на Лазаревской с советских времен хорошая сауна осталась и запас дров. Во всяком случае, если верить документам. Надо будет как-нибудь опробовать. Ты не против?
– Ради меня одной сауну топить?
– Почему ради тебя одной? Париться можно и в плавках, и в купальнике. Или ты имеешь что-то против мужской компании? Зачем тогда в экспедицию с нами увязалась?
– Захотелось одной побыть. Я с парнем своим разругалась.
– Не жалеешь, что поехала?
Договорить Марине и Давыдовскому не дал подрывник Сергей Сазонов. Он уже опустил в неглубокую скважину шашку динамита и соединил провода.
– Готово, Михаил Павлович, – доложил Сергей. – Жду вашей команды.
– Начинаем! – Руководитель группы махнул рукой. – Только ты, Илья, подальше вездеход отгони. Кевлар, конечно, вещь хорошая, но береженого бог бережет. Не хотелось бы, чтобы взрывом стекло вынесло.
Давыдовский нацепил на голову большие шумопоглощающие наушники и протянул другую пару Марине.
– Надень, побереги уши! – Михаил Павлович присел возле аспирантки на корточки и без отрыва смотрел на монитор ноутбука.
Сазонов повел обратный отсчет:
– Пять, четыре…
Громыхнуло. Над скважиной поднялся дым. Каменные осколки разлетелись недалеко. Взрывная волна прошла сквозь скальные породы, а затем вернулась эхом. Конечно же, его нельзя было различить слухом. Но чувствительная аппаратура фиксировала любой отголосок, скорость прохождения звуковой волны. Датчики были расставлены по всей территории бухты. Кривая линия нарисовалась на экране компьютера. Последствия несильного взрыва фиксировались приборами по нескольким десяткам параметров.