Я только хотела открыть рот и сказать, что мне двадцать три, как старая яга поторопилась донести до меня свежую точку зрения:
– Небось лет сорок, не меньше – верно? Дети-то мамку обыскались, поди…
Мое «ик!» было ей достойным ответом.
Что сказать… полет свободной фантазии почтенной женщины оказался воистину безграничным. За те час-полтора, что мы тряслись в карете, меня – во-первых, безапелляционно охарактеризовали как блаженную, сбежавшую из дома.
Во-вторых… с чисто носорожьим тактом и слоновьей деликатностью служанка щедро наделила безвестного найденыша придурью, нищетой и библейским количеством родственников. И тому подобное…
Насчет родичей – я выдуманной персоне даже несколько позавидовала. Собственно, кроме брата Алексея, у меня больше никого не осталось. Отца своего я не знала, мать историю их отношений скрывала до последнего, как шпион национальную принадлежность.
Мама умерла от рака, когда мне было шестнадцать. Брат, который старше меня лет на десять, – живет в другом городе, и общаемся мы только по праздникам. А теперь и вовсе неясно – свидимся мы с ним в этой жизни или нет.
Слеза скатилась по моей щеке, вызвав очередной словесный поток у не в меру болтливой старушки.
Когда голова перестала кружиться и я смогла сфокусировать зрение, лицо соседки больше не казалось цветным блином, размазанным на темном фоне.
Я пригляделась повнимательней. Рядом со мной восседала дородная бабулька с крючковатым носом, который, кстати, ее совсем не портил. Наоборот, только добавлял пикантности к остальному облику подвижной серой крысы.
Или мыши – знаете таких? С цепкими темными глазками, не оставляющими в стороне ни одной детали, некрасивым личиком и выступающими верхними зубами. Ну натуральная мышь! Или, скорей, крыска Лариска. О, я ж придумала ей кличку раньше – Шапокляк!
Дальнейшее исследование показало, что я лежу в карете на скамье, накрытая теплым меховым одеялом-полостью, а напротив меня примостились те самые детишки, которых я видела на пляже.
Наконец, проехав въездные ворота и длинную аллею, карета остановилась. За это время мы подверглись нападению всех окрестных птиц, и еще кто-то пытался прогрызть на ходу пол. Никак слишком активно стремился воссоединиться с предметом пламенной страсти.
– Приехали! – обрадовалась старушка. Скомандовала: – Вынимай!