«Мама, мама! – кричит он. – Я здесь».
Бросив так и не принесенное на лесопилку бревно, он бежит к ней «Мама!»
Она что-то говорит. Что – теперь он не помнит. Потом развязывает узелок с едой. Там хлеб и два яичка вкрутую.
«Мама!» – будто и сейчас слышит старый Руппс свой голос. И чувствует ее руки. Она гладит его по голове и молчит.
– Мама, я здесь…
***
И вдруг в комнату заглядывает Кло.
Следом за ней, уже сняв ботинки, и оставшись только в одних шерстяных, грубой вязки носках, в комнату входит отец Кло – Краев.
Это еще вполне крепкий мужчина с волевым подбородком, убедительными движениями и редкими волосами на темени, которые он поминутно приглаживает правой рукой. А странно бдящее выражение его глаз во время улыбки, с радиальными морщинами вокруг них, создает не сразу понятное напряжение. Получалось, что Краев смеется как-то одними морщинами в то время, как глаза его остаются серьезными. Впрочем, к этому давно уже все привыкли.
Руппс не столько всё это видит, сколько знает и слышит. И отметив про себя, что закончил сегодня свое путешествие в начале третьей стены, улыбается.
– Прибыл? Вижу-вижу, – говорит Краев своим громким, хорошо поставленным голосом. – Ну, ничего. Молодец, – опять говорит он, крепко сжимая слабую, левую руку Руппса. В правой Руппс держит полотенце, только что упавшее с крючка. – Ну, ничего, – опять говорит Краев, и его морщины вокруг глаз улыбаются.
– Говорят, могло быть хуже, – отзывается Руппс, сохраняя то же выражение лица.
– Немного восстановится, – обнаружилась Кло. – Доктор сказал, – пояснила она, взглянув на отца. – Может быть, и подпрыгивать при ходьбе перестанешь, – посмотрела она теперь на Руппса.
– Это я от радости, что дома, – слегка прикрыл тему Руппс.
– Ты-то как? – спросил он, в свою очередь, Краева.
– Да тоже ничего хорошего. Читаю. В потолок смотрю. Нет нас теперь, знаешь? Зубры в Беловежской пуще постановили – хохотнул он. – Всё по накатанному. Опять своим особым совещанием всё решили. Почему народное мнение не учли? Меня, боевого генерала, не спросили. Это и есть новое мышление? – умолк, не дожидаясь ответа, Краев.
Молчал генерал минуты две.
– Надо съезжаться, – опять сказал он, глядя на Руппса, теперь уже о другом.
– Ты мне большую лупу принес? – вспомнил Руппс, что просил Краева принести лупу. – Почитать что-нибудь, – добавил он.