Утро встретило меня потоками ослепительного солнечного света, расцветившего всю комнату, и уже серьезной жарой. Наглотавшись лекарств, я решила прогуляться до ближайшего магазина, и в дверях квартиры столкнулась с молодой женщиной, которая пыталась снести коляску со второго этажа.
Я помогла ей спустить коляску. Женщина благодарно улыбнулась и спросила, сняла ли я квартиру на первом этаже. Я ответила, что некоторое время буду здесь жить.
– Как хорошо! – женщина обрадовалась, – а то этот немец достал нас своими воплями!
– Какими воплями? – не поняла я.
– Он орал по ночам. Нервнобольной был, видимо, с головой у него не в порядке. Он во сне орал, почти каждую ночь, да так, что поднимал весь дом. Что мы только не делали, чтобы избавиться от этого кошмара – ничего не помогало! Нас только то и спасло, что он сам съехал. Сбежал прямо посреди ночи. Хозяйка даже вещи ему сама выслала. Но у вас с головой, похоже, порядок. Теперь сможем спать спокойно.
Я спросила, кто живет в квартире рядом с моей. Женщина ответила, что там живет старуха, бывшая дворничиха, но уже давно на пенсии. Она очень тихая, из квартиры выходит редко. После этого я спросила, где живет девочка лет 8.
– Лет 8? – женщина задумалась, – сразу и не припомню! Но у нас в доме очень много детей. Кроме того, здесь многие квартиры сдаются, жильцы постоянно меняются. Может, среди них.
– А в этой парадной?
– Нет, у нас такой нет.
Определенно, любопытный ребенок просто гулял по двору, и от нечего делать заглянул на огонек. Я отправилась в магазин. Потом зазвонил мобильник, и я занялась свои делами.
Работать я стала почти сразу. Но, как ни странно, кот был забыт. Одно воспоминание о нем навевало на меня ужас. И я принялась писать совершенно другое: круглый стол, бумажную салфетку на нем, тяжелую вазу из граненного хрусталя и цветы, о которых рассказывала девочка – красивые, пушистые желтофиоли, разноцветные лепестки которых диссонировали с темным покрытием стола.
Я работала с упоением, погрузившись в работу полностью, и через двое суток поняла, что, во-первых, именно эту работу я отправляю в Нью-Йорк, а, во-вторых, это будет лучшая из моих картин.
Двое суток не происходило ничего особенного, если не считать того, что в комнатах рухнул заведенный порядок, и произошло точно так, как я могла предполагать. Вихрь вдохновения разнес бытовые мелочи, и в квартиру теперь лучше было не заходить.