, я стоял с ней рядом и с наслаждением вдыхал терпкий аромат засушенных корешков, понимая, что и зачем она делает!
Правда, для того, чтобы ощущения были острее, требовалось чувствовать ее тело – прикасаться к плечу, спине или бедру, зарываться носом в ее волосы или прижиматься щекой к щеке.
Видимо, она испытывала то же самое, так как, подогрев оставшееся с вечера мясо, уселась ко мне на здоровую ногу. И сообщила, что будет завтракать только так и никак иначе…
…Кормить друг друга, отвлекаясь на ласки и поцелуи, оказалось так здорово, что мы перестали следить за временем и пришли в себя только тогда, когда за дверью раздался визгливый голос гейри[11] Килии:
– Я говорю голосом дари[12] Иттиры! К вам можно?
Вскочив с моей ноги, Мэй кинула взгляд на все еще разобранную кровать и… спокойно пошла к двери. Даже не подумав прикрыть простыню, перемазанную кровью!
Я растерянно посмотрел ей вслед, вскочил на ноги, метнулся к одеялу и, скорее почувствовав, чем увидев жест, запрещающий ее прикрывать, послушно вернулся к столу.
Благодарно улыбнувшись, Мэй толкнула от себя створку, учтиво поздоровалась и сделала шаг в сторону, чтобы впустить Иттиру с помощницами внутрь.
Те вошли. Но вместо того, чтобы уставиться на кровать, вытаращились на Мэй!
Первой пришла в себя дари:
– Да минует его неназываемое, ро’иара![13]
– Да продлятся ваши дни вечно… – с небольшой заминкой подхватила Килия и посмотрела на Мэйнарию с самым настоящим сочувствием!
Тем временем лекарка раздула ноздри, пристально посмотрела на кровать, по-старчески пошамкала губами, потом подошла ко мне и, не говоря ни слова, взялась за мои запястья.
Несколько мгновений тишины – и она попросила меня поприседать.
Я поймал встревоженный взгляд Мэй, ободряюще улыбнулся, но успокоить ее не смог – по ее мнению, приседать мне было еще слишком рано.
Присел. Раз десять. Кожей чувствуя ее страх за меня. Потом снова подставил запястья дари и вдруг понял, что помощницы Иттиры таращились не на лицо Мэйнарии, а на ее лахти, в которую вместо привычной мне белой ленты оказалась вплетена небесно-голубая!
Увидев, что я уставился на ее магас, Мэй забавно сморщила носик и улыбнулась. Уголками губ. Потом шевельнула пальчиками – мол, объясню потом – и встревоженно уставилась на дари Иттиру, недовольно сдвинувшую брови и наморщившую лоб.