Министерство безопасности родины не представлял никто. АНБ – Агентство национальной безопасности – представлял заместитель директора, двухзвездный генерал Роберт Кормли. Директор АНБ погиб, и кого назначать на этот пост, президент пока не имел ни малейшего понятия. Кроме того, присутствовал Генеральный атторней и юридический советник президента.
– Джентльмены…
Президент вошел в ситуационный центр, расположенный в западном крыле Белого дома, один, без государственного секретаря, также погибшего, и без советника по вопросам национальной безопасности, бывшего на сей момент неизвестно где. Морской пехотинец – в связи с резким усилением террористической угрозы президента охраняли теперь не только специалисты Секретной службы, но и морские пехотинцы – закрыл за ними дверь.
Все поднялись.
– Я… предлагаю почтить память погибших молитвой, – сказал президент. – Кто прочтет?
Все молчали.
– Разрешите, я, сэр… – сказал контр-адмирал МакРейвен, младший по званию в этой комнате.
Президент кивнул, разрешая.
Все склонили головы. Контр-адмирал негромко и не совсем складно прочел простенькую молитву, такую, какую могли бы читать солдаты, отправлявшиеся за океан. Молитва была без вычурности, от души – такая, какая и была нужна сейчас, чтобы хоть ненадолго вернуться в нормальный мир из того, в который их выкинуло одиннадцатого сентября.
– Спасибо, друг…
Президент часто употреблял это слово. Именно так он назвал контр-адмирала, когда тот был в Джелалабаде, а он сам был в Белом доме и давал зеленый свет операции, приведшей к ликвидации Усамы бен Ладена. «Все в твоих руках, друг», – сказал он.
Все в наших руках…
Все сели.
– Что произошло? – спросил президент. – Кто-то может толком сказать, как это могло произойти?
Все взгляды уперлись в директора ФБР, организации, наверное, лучшей на планете среди правоохранительных органов. Тот неловко поднялся.
– Сэр, по делу работают лучшие оперативники и криминалисты, мы уже добрались до эпицентра взрыва, извлекли тела и примерно восстановили картину…
– Сколько погибших? – спросил президент.
– Извлечено двести восемьдесят одно тело, сэр. Двести сорок уже опознано…
– Твою мать… – не сдержался МакРейвен.
Директор ФБР неодобрительно посмотрел на контр-адмирала – он был прихожанином Голландской реформистской церкви и неодобрительно относился к мату – и продолжил: