Вот тут мы ее, родимую, на стол и выставили, достали походные немецкие стопочки – удобная штука, железные, вкладываются одна в другую, футлярчик из эрзац-кожи, и, главное, рассчитаны на хороший солдатский глоток, не много и не мало, в самый раз. Немцы насчет таких штук были аккуратисты: и ложки-вилки складные на одной плашке, наподобие перочинного ножика, и кубики лимонадные, да много чего…
Налили себе по полной, бабке помене. Выпили с удовольствием. Самогонка бывает и получше, да что ж тут привередничать… По одной-единственной выпили, подчеркну. Всего ничего.
Ну, закусили и, как люди степенные, начали было с бабкой про жизнь беседовать: как тут было при немцах, и вообще… Хата, надо уточнить, была крайняя, за ней только поле и лесок совсем уж подале.
И тут слышим мы: на улице конский топот. Громкий такой, отчетливый, не один конь, несколько, и никаких колес не слышно совершенно – значит, верховые. Откуда взялись? Кавалерии у нас и близко не было, может, подходит какая часть? Кто б нас предупреждал загодя?
Вот, думаю, нагрянули нахлебнички. Передовой разъезд, конечно. И поскольку едут они со стороны полей, то в хату, конечно же, зайдут. И не налить неловко, братья-славяне как-никак, и выйдет каждому по воробьиной порции, их там человек шесть. Ну да если с ними офицер, он им пить не даст – а вот нас, пожалуй что, взгреет, хоть и не нашей части, а все равно офицер…
Ну мы ж не первогодки! Хлоп – и во мгновенье ока не стало на столе ни бутылки, ни стопок. Вот картошечкой, если что, со всем радушием поделимся, и колбасы навалом…
И точно, остановились они возле крыльца, возле заборчика. Вроде бы не спешиваются, и явственно слышно, как затворы залязгали. Это понятно: конная разведка, про нас не знают, идут походным маршем откуда-то издалека, а наш «Максим» стоит во дворике, у крылечка, на самом виду… Это понятно.
И рявкнули снаружи, неприятным таким басом:
– Хозяин! Живо выходи! Гранату бросим!
Ох ты ж твою мать, думаю, ну до чего бравы ребятушки! С ходу и гранату. А если мы немцы или полицаи? Если мы сами из окошка гранату шарахнем? Тщательней бы надо, увидел пулемет – окружил сначала хату, а уж потом начал гранатой пугать… Heобстрелянные, что ли? Оттого по-дурному ретивые?
Бабка встала – и на лице у нее, вот что самое интересное, изобразилась именно что нешуточная скука. Я спросил тихонько: