От такого бесславного конца его спасло своевременное вмешательство ангела-мстителя в образе чудесной девушки, которая на его глазах уложила на паркет Джерри Стаббс-Хея с апломбом двадцатилетнего боцмана. Это была отличная работа.
Но матроны уволокли ее прочь – так безжалостный отряд вербовщиков тащит во флот новобранцев, – прежде чем Уильям смог что-то сделать. Он даже не успел узнать ее имя.
Проклятие. Зал освещали сотни свечей, воздух сгустился от запаха воска, избытка французских духов и пьянящего дурмана скандала. Уилл думал, что подавится.
Антигона Престон. Сплетни уже объявили ее имя с жадным злобным восторгом, так акулы кружат в воде, готовые наброситься, почуяв запах крови.
Суровые битвы его нисколько не пугали, но десять лет в море, в исключительно мужской компании вызывали у него ощущение, что он плохо подготовлен к тайным замыслам сплетниц-матрон в провинциальных бальных залах. Он пробыл тут меньше часа и уже обдумывал то, что ни ему, ни его прежним товарищам-морякам никогда и в голову не приходило – поспешное отступление.
Черт побери! До чего он дошел – бесцельно подпирает стены в провинциальных гостиных.
Нужно выпить.
Что-нибудь стоящее, а не тепловатое шампанское, которое разносят на подносах лакеи. Выпить, чтобы уклониться от танцев. Накрахмаленный галстук душил его, облегающий сюртук, который его заставили одолжить у не столь крупного старшего брата, оказался слишком теплым и тесным, как саван. Почему нельзя явиться на этот бал в своем удобном, хоть и немного поношенном мундире, было для него непостижимо, как и большинство светских предписаний. Вроде того, что торчать на многолюдном балу – это достойная трата времени. Если ему так скверно в первую неделю на суше, то месяцы, когда семья отправится в Лондон на светский сезон, станут настоящей мукой.
Уильям оторвался от своего поста у стены и нырнул в коридор, решительно избегая взглядов дам, которые, похоже, всегда готовы танцевать. Он согласился лишь сопровождать мать и сестру и в результате вставал в линию танца с каждой из не пользующейся успехом барышень. Умы юных леди обладали необычайной проворностью и одним грациозным прыжком их мысли мгновенно проделывали путь от партнерши в танцах до жены.
А Уильям не искал жену. Определенно не искал. Это забота его старшего брата – обзавестись женой, наследником и всем остальным. Без активного дела Уильям чувствовал себя не в своей тарелке, неприкаянным и недовольным, выброшенным на берег в прекрасном возрасте двадцати двух лет, но он был решительно настроен как можно приятнее провести то малое время, которое отвел себе на суше, пока его снова не призовут на службу.