– Был уговор не пить в походе?! Был! Что-то ты расслабился, приятель!
– Мы на привале, а не в походе, – с вызовом ответил Гумбалдун.
– Если до тебя не допёрло, то я сейчас серьёзен как никогда, шут ты зеленожопый! Еще одна пьяная выходка и получишь штраф.
– Что-о-о?! – взвился ветеран скотобойни, упёршись головой в натянутый брезент. – Меня-я?! За-а что?!
– За-а фляжку! – передразнил Михудор. – А будешь спорить, то и за всё выпитое здесь! Ну, будешь?
«Выслушав» молчаливое согласие, землянин вернул притихшему Гумбалдуну шестизарядник, и тот демонстративно разрядил его.
Из самогонно-варочных пещер вернулся старый и почитаемый многими медьебнами колдун-варщик, до самых хрящей пропитанный густым запахом профессии. Звали колдуна Хожувен, что означало Косоглазый (медьеб. «хож» – косой и медьеб. «увен» – глаз). Он едва заметно прихрамывал на левую ногу с давней стычки с воинами племени Пальцедрожащего, которые не желали, чтобы к их бабам ходили камнеголовцы. Один из вражеских воинов подло метнул нож ему в спину, но угодил в ягодицу, отчего удар оказался ещё подлее. Тогда молодого Косоглазого звали Жоговобил, что означало Быстрый-Как-Ветер (с медьеб. «жого» – быстрый, медьеб. «во» – похожий и медьеб. «бил» – ветер). И охромевший Быстрый-Как-Ветер пошёл в ученики тогдашнего колдуна Вечная Печень. Быстрый-Как-Ветер проявил талант к варке, хорошо запоминал рецепты, и колдунье ремесло давалось ему легко.
Не оправдав своего имени, Вечная Печень умер от страшных болей в правом боку. Однажды утром его скрутило так, что изо рта полилась кроваво-жёлтая пена. Это означало, что Вечная Печень хорошо пожил и боги забирают его к себе. Перед смертью он поведал Косоглазому рецепт особого самогона. Этот рецепт он хранил в тайне всю жизнь. А ему рецепт особого самогона поведал предыдущий колдун по имени Жёлтые Глаза, а тому его учитель Вялые Ноги, а тому Фиолетовые Толстые Вены, а тому Постоянно-Говорящий-С-Богами, и так много поколений подряд. Секрет особого самогона приберегался на день, когда боги сойдут на землю. Точная дата схождения богов неизвестна, но все медьебны верят: этот день наступит и всем будет хорошо. Тогда-то и следовало сварить особый самогон, предназначавшийся только для богов. Сами медьебны вкусить сего пойла не имели права.