Поскольку я не славлюсь терпением, я позволила себе слегка выругаться.
Если бы мы были дома в химической лаборатории, я бы могла поступить как цивилизованная личность и воспользоваться бунзеновской горелкой, чтобы вскипятить воду для чая, вместо того чтобы ползать на коленях с охапкой дурацких зеленых веток.
Правда, перед тем, как я довольно неожиданно покинула организацию девочек-скаутов, я научилась разжигать походные костры, но поклялась, что никогда больше не окажусь в ситуации, когда надо добыть огонь с помощью спички и шнурка от туфли или двух сухих палок, которые надо тереть друг о друга.
Как упоминалось, у меня были все ингредиенты для пылающего костра – все, кроме одного.
Там, где есть керосиновые лампы, поблизости должен быть керосин. Я опустила прикрепленную крючками боковую панель фургона, и там, к моей радости, был галлон с этой штукой. Я открыла крышку банки, плеснула чуть-чуть на ожидающие дрова, и не успели бы вы сказать «Баден-Пауэлл», как чайник весело кипел.
Я была горда собой. Правда.
«Флавия изобретательная, – думала я, – Флавия – разносторонняя умница».
И тому подобное.
Я забралась по крутым ступенькам фургона с чаем в руках, балансируя на носках, словно канатоходец.
Подала чашку цыганке и наблюдала, как она глотает дымящуюся жидкость.
– Ты шустрая, – заметила она.
Я скромно пожала плечами. Нет необходимости говорить ей о керосине.
– Ты нашла сухие щепки в ящике? – спросила она.
– Нет, – сказала я, – я…
Ее глаза расширились от ужаса, и она вытянула руку с чашкой.
– Только не кусты! Ты не трогала кусты бузины?
– Что ж, да, – честно сказала я. – Это было совсем не сложно, я…
Чашка выскользнула из ее рук, и обжигающий чай брызнул во всех направлениях. Она спрыгнула с кровати с поразительной прытью и забилась в угол.
– Хильда Мюир! – Она завела жуткий отчаянный плач, усиливавшийся и ослабевавший, словно воздушная сирена. – Хильда Мюир! – Она указывала на дверь. Я оглянулась, но там никого не было.
– Уходи от меня! Убирайся! Убирайся! – Ее рука дрожала, словно мертвый лист.
Я стояла ошеломленная. Что я сделала?
– О Боже! Хильда Мюир! Мы все мертвы! – застонала она. – Теперь мы все мертвы!