– Видит бог, мы исполним просьбу посланца преисподней! – продолжил слуга божий. – Но дадим ему не стакан, как он требует, ибо что такое три глотка святой воды для прислужника самого дьявола? Легкая пощечина, не более! Нет, мы напоим его так щедро, что отныне он и его приспешники навсегда перестанут испытывать жажду!.. Брат Илай, брат Эдгар, брат Уильям! Прошу вас, воздайте этим нечестивцам по заслугам!
Братья, к которым обращался пастор, были именно теми пожарниками, которые пригнали сюда свою технику. Кто они такие, я понял, когда на нас обрушились три водяных струи: две – из брандспойтов и одна, самая мощная, – из водомета, установленного на крыше машины. Так вот для чего она здесь присутствовала, а вовсе не для тушения огня! Мне следовало догадаться об этом раньше, но я оплошал и, не успев увернуться, был тут же сбит водометной струей с ног. И мгновенно вымок до нитки, поскольку борцы с нечистью продолжили обливать меня после того, как я очутился на земле.
Вода была святая, но мы на это испытание не подписывались. Никто – ни ярый грешник, ни завзятый праведник – не переживет такое принудительное купание. И гарантированно захлебнется, продлись оно хотя бы пару минут. Под напором помповых струй я не мог ни подняться с земли, ни даже толком вдохнуть. А они нещадно стегали меня, причиняя боль и заставляя ощущать себя совершенно беспомощным и униженным.
Сам бы я из этой передряги точно не выбрался. Но, к счастью, сосредоточив обстрел на мне, «святители» оставили без внимания моих людей. Которые не собирались стоять и смотреть, как их босса топят почем зря прямо посреди улицы. Пока остальные хватали оружие, Гробик вцепился мне в шиворот и, тоже терпя удары водяных струй, поволок меня за «Додж». Туда же отступили Бледный, Крупье, Шира и аль-Наджиб. Все они тоже успели промокнуть. Врезаясь в землю и машину, струи разлетались во все стороны фонтанами брызг, а аккурат под нами стремительно разливалась грязная лужа.
Шум и плеск не могли заглушить радостные вопли, которыми разразилась толпа, увидев, как мы заметались под пролившимся на нас свирепым душем. Кто бы сомневался, что эти чокнутые припишут наше смятение именно святости воды, а не ее убийственному напору и холоду! Впрочем, пусть думают, что хотят. Мы выяснили все, что смогли, и не намеревались больше здесь задерживаться.