Откинувшись на спинку деревянного кресла, он закрыл глаза. Детство и молодость пролетали в его памяти. Соперничество двух семей и двоюродных братьев во всём: стычки молодости из-за той, которая в спешке, должно быть, закладывает сундуки в повозку по другую сторону монастырской ограды. Желание Рауля превзойти всех обернулось его долгим отсутствием.
Теперь всё это не имело никакого смысла: ревность, соперничество, высокомерие находились на другой чаше весов.
Общая угроза летала призраком войн цивилизаций в прохладном весеннем воздухе.
Военный фрегат третий день как находился на пути в Константинополь.
Рауль просматривал карту в своей каюте и делал небольшие отметки там, где английский патруль просматривал подход к Дарданеллам.
Дверь внезапно открылась, и капитан зашёл внутрь. Это был первый раз его такого бесцеремонного вторжения.
– Мы не можем ждать! Французы на пути, и помощь из английских колоний увеличивается с каждым днем.
– Есть один только выход, капитан: обогнуть мыс и войти в пролив бесшумно глубокой ночью. Лёгкий штиль выведет нас к берегу, а там уже и до Босфора рукой подать!
Босфорский пролив по-прежнему был под контролем турецких войск.
– Завтра ночью, – капитан взглянул на карту и вышел на палубу, оставив дверь каюты за собой открытой. Он был греческих кровей, православной веры и получил образование во Французском морском корпусе Константинополя.
Эта военная кампания казалась ему полным абсурдом, как и предыдущая 400 лет назад, устроенная на обломках Византии.
Матросы, говорившие на турецком, нарушили его мысли.
– Хватит трещать без дела! Вы же мужчины, в конце концов!
Рауль усмехнулся. Ему частенько приходилось слышать пустую болтовню. Состав османских кораблей состоял из турецких матросов, артиллеристов, помощников и поваров. Они постоянно испытывали потребность о чём-то говорить и что-то обсуждать, даже если в этом не было никакого смысла.
«Такая их природа…» – подумал Рауль.
В основной штаб входили греки и армяне, между которыми происходили постоянные разногласия в стратегии и сводились личные счёты.
На этот раз все сошлись на одном: тихой ночью ни один англичанин не будет стрелять по кораблю-призраку на гладких волнах, который, может быть, привиделся дозорному, как мираж оазиса в пустыне. Да и кому интересно одинокое судно, ретирующиеся из Средиземного моря с сотней раненых на борту.